От Андалусии до Нью-Йорка - [3]

Бывало, что просто вскипала христианская кровь под влиянием красноречивого проповедника или под влиянием событий (в эпоху крестовых походов, например), и начинали бить врагов Христовых.

Надо все-таки отдать должное папскому престолу. Папа и высший клир (духовенство) ни в коем случае не поощряли физической расправы над евреями или насильственного крещения. Евреи, по их теории, должны были дожить до Второго пришествия Христа и убедиться, что он и был Машиахом (Мессией). Бывало, что даже наказывали чересчур ретивого проповедника погромов, не очень, правда, строго: скажем, год-два держали под «домашним арестом» — то есть запрещали покидать монастырь, сажали на хлеб и воду и т. д. Но чаще всего происходило это уже после трагических событий (что не удивительно, учитывая тогдашние средства сообщения, — в Риме просто слишком поздно узнавали о смуте). Низшее же духовенство, обычно мало образованное и близкое к народу, очень часто и поставляло зачинщиков погромов. Впрочем, и высший клир, иногда защищавший евреев, другом нам не был. Римский престол следил за тем, чтобы не заносился чрезмерно какой-нибудь удачливый еврей, чтобы не получал большого почета. Да, евреи, по их мнению, могли жить, но не шиковать, ибо должны были помнить о своей вине — Христа распяли! В общем, жизнь у евреев была такая, что во Франции даже поговорка возникла. Когда кто-то хотел заявить, что он категорически отказывается что-то сделать, то человек этот говорил: «Да я скорее стану евреем, чем это сделаю!» Впрочем, одно преимущество, и немалое, статус еврея имел — еврей не подлежал суду инквизиции, если, конечно, не был крещен.

2 Что такое инквизиция?

Существуют явления, о которых слышали многие, но только в самых общих чертах. По ходу моей сказки об одном таком явлении — инквизиции — надо рассказать подробнее.

С IV века н. э., с того времени, как христианство перестало быть гонимой религией и начало превращаться в религию господствующую, среди христиан шел спор, надо ли прибегать к силе, чтобы карать тех, кто искажает истинную христианскую веру. Притом, конечно, не было согласия, какое именно христианство истинное, ибо оно еще с IV века стало распадаться на разные течения. В XI веке решили окончательно, что вразумлять инакомыслящих, то есть «диссидентов» или «еретиков», мечом и костром — можно и нужно. Вот в то время западное христианство — оно же римско-католическое, или латинское — и столкнулось впервые серьезно с ересью (от греческого hairesis — философская школа, секта). Самой мерзкой и самой многочисленной сектой считались катары. Другие, с точки зрения Рима, были менее «мерзкими». Итак, церковь повела борьбу с катарами. Поговорим о них чуть-чуть.

Давным-давно в древней Персии жил легендарный пророк Зороастр (Заратустра). Кажется, от него пошел дуализм. То есть в мире идет вечная борьба двух начал — злого и доброго. Причем злая сила не слабее доброй, не подчинена ей и может творить. В этом отличие дуализма от монотеизма — религий, в которых миром правит один Бог — добрый, справедливый и все сотворивший. Зороастрийцы (огнепоклонники) в небольшом количестве есть и сейчас, их центр находится в Бомбее. Дальнейшее развитие дуализм получил в учении Мани (Манеса). Это историческая фигура. Он жил в III веке н. э. Так вот, по его мнению, весь наш материальный мир сотворен злым началом, потому он такой скверный. Творение доброго Бога — это только духовный мир. Тут можно много рассказывать, но я ограничусь тем, что Мани думал о евреях. Так как евреи — избранный народ Творца, а Творец материального мира, по Мани — это злой Бог (черный Бог, Бог тьмы), то евреи — самая дрянь и есть. Так что самый бескомпромиссный антисемитизм в былые времена называли «манихейским» (изредка и теперь называют). Манихейство жестоко преследовали все кому не лень — и персы-зороастрийцы, и языческие власти Рима (в III веке н. э.), и подымающееся христианство. Сам Мани мученически погиб в Персии. Когда в VII веке появился ислам, мусульмане тоже преследовали манихеев. Кажется, только от евреев они зла не видели. Классическое манихейство исчезло, но на смену ему пришли секты, исповедовавшие религию, в которой элементы христианства смешивались с пессимистическим манихейским дуализмом. Секты эти были многочисленны на Ближнем Востоке и на Балканах, с ними упорно боролась Византия, а в XI веке они стали распространяться и в Западной Европе, в первую очередь на юге Франции. Это и были катары. Они не были антисемитами, были пацифистами и аскетами и свято верили, что мир вокруг них — сплошная гадость. Подробности их учения нам не важны. Важно то, что сумело оно захватить и часть южнофранцузской знати. Отчаявшись остановить распространение этой веры проповедями и диспутами, церковь в начале XIII века решила прибегнуть к силе. Ибо, как говорил святой Доминик: «Где не действует слово, там помогает палка» (запомним это). Был объявлен очередной крестовый поход. Начались альбигойские войны («альбигойцы» — общее название южнофранцузских еретиков по названию города Альби). Кстати, палка в словах святого Доминика — выражение не только образное. Считалось, что если духовные лица — монахи и священники — хотят сражаться (а такое бывало), им пристойнее идти в бой с дубинкой, чтобы крови в бою не проливать. Понятно, что в ходе войны пацифизм мешал катарам. После долгой борьбы католики победили. Уже в ту пору случались первые «аутодафе» — массовые сожжения людей (в дословном переводе — «акт веры»). На костры посылали сразу многих. Мы с этим и дальше встретимся. Но это еще не была инквизиция в точном смысле этого слова. Не было еще и законов против еретиков и тех, кто их укрывает.