Освобожденный Эдем - [120]

Трансценденция, материализующая себя в последовательности исторических матриц, есть только внешнее выражение этого ограниченного детерминизма.

Это тень будущего в настоящем. Бесконечное эхо того, что еще не пришло. И, конечно, интересно предугадать — будет ли данное эхо воплощено в очередной исторической форме, явится ли оно бытием, несущем в себе новый мир, или, исчерпав начальный порыв, останется только эхом — тенью, летящей в пространстве, где слушателя уже нет?

9. ОСВОБОЖДЕННЫЙ ЭДЕМ

Вернемся к началам. Вернемся к основам того, что образует сейчас современность.

Глобальная трансценденция, то есть источник любой реализующей себя метафизики, что бы мы под этим источником ни понимали: «бога», «нечто», «непознанное», «абсолютную идею», «внутреннюю истинность мироздания», еще на заре человечества разделилась на две крупных ветви — западную и восточную.

Западная трансценденция экстравертна, она предполагает наличие «внешнего бога» (внешней идеи, внешней истинности), который пронизывает собою все сущее. Предполагается также, что бог «знает», как должно быть устроено земное благополучие и предлагает его паттерны (образцы) в виде откровений или социальных (научных) доктрин. Достижение этих паттернов, то есть прогресс, в свою очередь требует целенаправленного переустройства реальности. Оно требует непрерывного, сознательного преобразования мира, причем не только в местных, но обязательно и в глобальных масштабах. Однако поскольку паттерны авторизованы («божественная» суть представлена в «человеческой» форме), то расхождение между ними и текущей реальностью может достигать весьма значительных величин. Именно такие «разрывы» и порождают цивилизационные кризисы: прежний паттерн, не выдерживая напряжения, разрушается, матричная реальность превращается в хаос, начинается «восхождение к раю» на новом системном уровне.

Разумеется, экстравертность западной цивилизации, выраженная как в интеллектуальной экспансии (технологическое развитие, «вертикальный прогресс»), так и в экспансии физической (стремление унифицировать мир по своему эталону, «горизонтальный прогресс») вовсе не беспредельна. Она ограничена традициями, продуцирующими базисную мораль, социальными и государственными законами, формализующими эту стихийную нравственность, международными соглашениями, имеющими универсальный характер, представлениями о высших ценностях человеческого бытия, также закрепленными документально. Это так называемые гуманитарные технологии, призванные смягчить безличную, механическую, опасную силу прогресса, перевести ее, насколько возможно, в позитивный формат, фактически — избежать самоуничтожения.

Гуманитарные технологии, понимаемые как сопряжение реальности и трансценденции, образуют тот общий «текст», ту демпферную среду, ту матрицу, которая сублимирует и агрессивность отдельного человека, и государств, и даже целых цивилизаций.

Восточная трансценденция, напротив, имеет интровертный характер. Вместо «внешнего бога» она подразумевает «внутреннюю истинность» мира. Здесь предполагается, что существующий мир гармоничен «по определению» и что задача, предназначение человека — лишь следовать этой вечно обновляющейся гармонии. Решается же такая задача не за счет пересотворения мира, что в восточных цивилизациях тем не менее происходит, а за счет пересотворения человека — обретения им того духовного состояния (дао, нирваны), которое наиболее соответствует естественной гармонии бытия.

Очевидно, что обе эти трансценденции комплементарны; они представляют собой две разные стороны единого метафизического направления. Исторически произошла абсолютизация разделенных качеств: Запад стремится только к развитию (абсолютизация будущего), Восток — только к сохранению текущей реальности (абсолютизация настоящего). Качественный абсолют развития представляет собой ризома: изменения происходят ежесекундно и существование в таком мире становится невозможным. Качественный абсолют инертности представляет собой ничто: человек (человечество) растворяется в нем и какое-либо осмысленное существование также превращается в фикцию.

Вероятно, обе трансценденции уже исчерпаны. Они обе подошли к тому пределу, за которым начинается метафизическое вырождение. Дальнейшее существование возможно лишь при их технологическом объединении — причем в такой форме, которая учитывала бы особенности каждой из составляющих.

Выглядеть это могло бы так: Запад продуцирует различные модели развития, Восток производит их сортировку, «отбор на истинность».

Или, если провести аналогии со сферой политики, то Запад — это правительство и парламент, осуществляющие деятельностную активность, а Восток — это Верховный суд, определяющий в ключевые моменты насколько данная деятельность соответствует Конституции.

То есть, интровертность Востока становится ограничением для экстравертности Запада. Внутренняя трансценденция — гуманитарной (управляющей) технологией для трансценденции внешней. Индустриальный и когнитивный миры будут таким образом сопряжены, и глобальная цивилизация обретет онтологическое единство.

Эдем, то есть собственно бытие, будет освобожден как от диктата прошлого, так и от диктата будущего.