Освобождение - [71]

Нет. Если я вижу, что товарищ находится в падении, то я не должен думать о себе, что нахожусь в лучшем состоянии, чем он. Я обязан поднять его, по меньшей мере, до моего уровня. Ведь когда он в падении, это значит, наше общее кли находится в лучшем случае на его приспущенном уровне или еще ниже. Когда товарищ в падении, мне вообще нельзя думать о своем состоянии, я обязан спасать его. Его состояние падения не должно напоминать мне, что и я могу прийти к тому же, и заставлять думать о том, как бы не упасть. Если я вижу его опустившимся, значит, я и сам опускаюсь, я уже нахожусь на его уровне. Так это происходит в общем кли: оно не может быть выше уровня самого низкого из членов общества. Последний отставший определяет, где находится вся группа. Пусть даже кто-то пребывает в хорошем состоянии — это ложное состояние; не может быть одному хорошо, а другому плохо.

Вопрос: Сам по себе человек испытывает лишь изменения во времени: то он в падении, то в подъеме. Группа — это уже общее кли. Один может находиться в падении, другой — в подъеме; и вопрос: в чем различие, когда внутри этого кли мы помогаем товарищу подняться?

Максимум, что возможно — это помогать товарищу подняться. Больше ничего не сделаешь. Это то же самое, что присоединять время падения ко времени подъема. Как он пишет, во время подъема ты находишь для себя дополнительные мысли, желания, которые можешь присоединить к работе, и с их помощью подняться еще выше. В тебе ли они или в товарище — это одно и то же. Какая Разница, если они в другом теле?

Вопрос: В чем причина разделения на шкалу времени и шкалу объектов, тел? С одной стороны речь идет о едином сосуде, единой душе, только в разных телах — то есть, о группе; с другой стороны — об отдельном человеке, пребывающем то в одном, то в другом состоянии. Так откуда это разделение на ось времени и ось тел и в чем Разница между ними?

Наше кли из-за падения в клипот ощущает себя не единым в своих частях, а разделенным на множество частных душ, у каждой из которых есть периоды подъемов и падений. Это результат разбиения, обусловившего необходимость разделения кли на самые мелкие части, на какие только возможно его разбить. Грубо говоря, взяли большой экран и стали разбивать его на части, а их — на еще более мелкие части; и далее, до таких элементарных частей, меньше которых не бывает. Они и являются желаниями в этом мире.

Каждое желание ощущает себя обособленным от других и, кроме того, должно прийти к своему частному исправлению, а затем — к соединению с остальными частями в общем исправлении. В духовном частное и общее исправление — это одно и то же. Если человек на самом деле думает о продвижении вверх, он обязан думать и о соединении вширь со всеми остальными душами. Одно зависит от другого. Мы не можем подняться ни на сантиметр, если не укрепим связь со всем миром, со всеми остальными душами, скажем, еще на десять грамм силы, желания, заботы. Одно зависит от другого.

Тот, кто начинает чувствовать связь между одним и другим, действительно начинает ощущать духовные процессы. Да мы и по себе видим: чем дальше продвигается человек, тем больше он заботится о своем окружении — вплоть до того, что, войдя в духовное, вообще перестает ощущать собственное существование, нейтрализует себя и начинает работать уже в отдаче, без каких бы то ни было личных расчетов. Он не думает: существует он или нет? есть ли ему от этого польза?

Поэтому в период подготовки мы строим общество, чтобы у каждого была возможность думать по мере сил о других и одновременно осознавать свое зло в мере того, насколько он неспособен на это — что и является внутренними определениями свойств — авханот напротив духовного. Во время подготовки на человека можно оказывать нажим, чтобы он принудительно формировал эти авханот, находясь под давлением. Этим мы ускоряем его время.

Что такое наш устав? Это режим, диктатура. Всякий входящий сюда — хотя он может здесь и не оставаться — попадает под контроль, под власть. И мы делаем это намеренно, чтобы ускорить наше развитие, увидеть, насколько мы не уподоблены духовным рамкам. Здесь в обществе мы должны принудительно устанавливать духовные рамки, духовные законы, духовные отношения между людьми — и видеть, насколько наше внутреннее желание не готово подчиняться этому принуждению, стремясь к обратному.

И тогда у каждого будет понимание того, где он находится относительно духовного, пускай еще не ощущаемого, а лишь представляемого; и у каждого человека будет топливо, у него всегда будут притязания против его состояния — состояния открытого зла — если, конечно, он действительно хочет взять на себя то, что называется оль Малхут Шамаим— иго Малхут Небес или оль Малхутквуца— власть Малхут группы.

Если же человек, находящийся здесь, не хочет взять это, или берет лишь частично, то и мера продвижения соответствующая.

Вопрос: Когда человек работает в группе, то и подъемы его, и падения — они уже для группы? Это, в сущности, вовсе и не для него?

Нет. Мы говорим, что в период подготовки, если человек продвигается, то все-таки продвигается сам. Только потом, когда он переходит в духовное, ему открывается, что вся его работа была не для себя, а для общего. Однако пока что мы не можем так себе говорить, иначе у нас не будет никакого топлива для работы. Это скрыто от нас и, что бы ты ни говорил, тебе не дадут ощутить это по-настоящему. Твой уровень не соответствует раскрытию истинного состояния, заключающегося в том, что и сейчас ты работаешь ради общества.