Освобождение Калинина - [47]
Таким образом, контрудар XXVII армейского корпуса буквально за несколько часов привел к острому кризису на правом фланге советской 31-й армии, снова обнажив проблемы стрелковых соединений Красной Армии – низкую устойчивость к атакам противника с применением бронетехники, слабо организованную связь и, как следствие, быструю потерю управляемости частей и подразделений. На следующий день штаб корпуса запланировал окончательное уничтожение советских войск в районе «севернее Игнатово» объединенными усилиями 129-й и 251-й пехотных дивизий с дальнейшим построением обороны по линии Игнатово, Митяево[285].
Несложно представить, как развивались бы события в случае наличия у командования 9-й полевой армии хотя бы одного сколь-нибудь боеспособного подвижного соединения. С другой стороны, даже оказавшись в столь сложном положении, ряд советских командиров на местах смогли взять ситуацию под контроль, а на участке 250-й сд даже удалось начать запланированное наступление.
К вечеру до штаба Калининского фронта начали постепенно доходить сведения о масштабах бедствия. Выслушав донесение штаба 31-й армии о бесчинствах, творимых «двумя ротами автоматчиков с минометами, двумя танками и несколькими противотанковыми орудиями», начальник штаба фронта задал назревший вопрос: «По имеющимся у нас данным, в штабе армии существует какая-то нервозность в работе. Командующий войсками интересуется: чем она вызвана?»
На этот вопрос был получен весьма оригинальный ответ: «Нервозность в работе создается, во-первых, руководством, которое не ставит задач штабу, вмешивается во все детали, вплоть до указаний, как записывать в конспектах его распоряжение, дергает штаб… В общем, обстановка нездоровая. К тому же, штаб не укомплектован, назначены на штабные должности командиры крайне низкой квалификации и совершенно неподготовленные к работе в таком трудном штабе». А.А. Кацнельсон потребовал «использовать все возможности и все силы для того, чтобы направить работу штаба на выполнение приказа командующего»[286].
Сам И. С. Конев в ходе переговоров с В.А. Юшкевичем также поинтересовался происходящим: «Доложите, что у Вас за паника. Чем объяснить, что две роты немцев дезорганизовали боевой порядок трех дивизий? Командиры дивизий бегают в паническом страхе, не выполняют боевых приказов. Знаете ли Вы фактическое положение войск на данное время?»
Получив ответ о положении дивизий 31-й армии и отстранении от командования командира 54-й кд И. С. Есаулова за невыполнение поставленных задач, командующий фронтом заявил командарму: «Ваша армия не только не выполнила задачу дня, но утратила ряд выгодных пунктов. Предупреждаю Вас, товарищ Юшкевич, что если Вы не наведете порядка, и не будете со всей настойчивостью смело выполнять боевые приказы, и не будете твердо держать своих командиров дивизий в руках, то будете сами отстранены от занимаемой должности». Прошёлся Конев и по комдивам: «Рыжков и Степаненко за бегство с поля боя заслуживают самого строгого наказания, но, учитывая, что сейчас немедля их некем заменить, предупредите их, что если они не выполнять боевого приказа сегодняшнего дня, то будут привлечены к ответственности по суду»[287].
Главной причиной сложившейся ситуации И.С. Конев видел плохо организованную разведку (что было, судя по всему, недалеко от истины). Задачи, поставленные армии утренним приказом, он потребовал решить к вечеру 14 декабря. Кроме того, командующий фронтом предложил вернуть А.Д. Березина на должность командира 119-й сд, так как, по его словам, «командиры дивизии бежали, а Березин был с частями». Конев раскрыл и своё видение тактики, применение которой должно было привести войска к успеху: «Вьюга и мороз для наших бойцов под руководством храбрых начальников – самое благоприятное время для разгрома немецких оккупантов. Фашистские оборванцы сидят сейчас по деревням. При хорошо организованной разведке специальными отрядами сегодня ночью можно окружить и уничтожить ряд населенных пунктов…»[288] Судя по описанию, речь шла о надежде на применение штурмовых групп, однако способы их формирования в течение нескольких часов командующий, по всей видимости, решил оставить в секрете.
Таким образом, вся вина за события дня была возложена на комдивов, что быстро повлекло за собой кадровые перестановки. Командиром 247-й сд вместо комбрига А.Н. Рыжкова был назначен подполковник С.П. Тарасов, в 54-ю кд был направлен новый командир подполковник Я. Г. Царьков. К командованию 119-й сд вернулся генерал-майор А.Д. Березин[289].
Левофланговые дивизии 31-й армии в течение дня 13 декабря пожинали плоды отхода 86-й пд вермахта на новую линию обороны. Согласно приказу штаба XXVII армейского корпуса, этот отход происходил в два этапа. К ночи с 13 на 14 декабря требовалось отойти на линию Труново, Старый Погост, Чуприяново, Щербинино, удерживая ее 14 декабря. На следующую ночь планировался отход на указанную ранее линию южнее[290].
Советские дивизии во второй половине дня 13 декабря перешли в запланированное наступление. Так, 262-я сд, обходя Федосово и наступая на Бакшеево Старый Погост силами 940-го и 950-го сп, батальонами 945-го сп в течение дня вела бой за Кузьминское
