Острова, залитые солнцем - [5]

Утром Шринивасан собрался идти в контору.

 — Очень сожалею, что вынужден оставить вас одного, — извинился он, — но мой слуга позаботится о вас. Просите его о чем хотите. Нур Мохаммед! — позвал он.

Маленький человек с седыми волосами мышиного цвета и морщинистым лицом вошел, скромно стал в углу и прошептал:

 — Да, сэр.

 — Нур Мохаммед, сделай так, чтобы сахиб остался всем доволен.

 — Хорошо, сэр, — сказал слуга и удалился.

На первый взгляд Нур Мохаммед не производил какого-то особого впечатления, но впоследствии я убедился, что он очень расторопен. На следующее утро, едва я открыл глаза, слуга на цыпочках принес мне в комнату чай, поставил поднос на стол и прошептал:

 — Доброе утро, сэр.

Затем он свернул москитную сетку, привел в порядок письменный стол и собрал в мешок грязное белье, чтобы отдать в стирку.

С холма доносились крики куропаток. Я внимательно прислушался.

 — Нур Мохаммед, давайте пойдем как-нибудь поохотиться на куропаток, — предложил я.

Слуга отрицательно покачал головой.

 — Нет, сэр, — тихо сказал он. — На этих островах охота на куропаток запрещена. Их охраняют.

 — Почему? Ведь куропаток полно кругом.

 — Здешние люди очень безрассудны, сэр. Дайте им разрешение — и они перестреляют всех птиц.

Нур Мохаммед всегда был очень мягким и кротким. Я никогда не слышал, чтобы он с шумом захлопнул дверь или окно. Он даже не кричал на коров и коз, которые часто вторгались в наш сад и объедали клумбы, а просто прогонял их. С людьми Нур Мохаммед был всегда сдержан. Однажды грузовик, доставлявший воду и дважды в неделю пополнявший наши запасы, чуть было не сшиб его. Но и тогда Нур Мохаммед счел нужным лишь предостеречь шофера:

 — Что ты делаешь, парень? Чуть не убил меня. Может, тебе хочется попасть в тюрьму за убийство?

Самое же главное — Нур Мохаммед был исключительно честен. Каждое утро, собирая в мешок мое грязное белье, он просматривал все карманы и, находя мелочь, тут же отдавал ее мне. Если меня в это время не было в комнате, он клал деньги на стол. Дважды я забывал бумажник под подушкой, и оба раза он возвращал его, не взяв ни пенни.

 — У вас прекрасный слуга, — сказал я как-то Шри-нивасану. — Он так честен.

 — Ему цены нет, — признал Шринивасан. — Я доверяю Нур Мохаммеду все ключи от дома.

Потом, как бы желая убедиться, что его никто не услышит, он, оглянувшись, добавил:

 — Знаете ли вы, что Нур Мохаммед был приговорен к пожизненному заключению и отбывал свой срок на этих островах?

Я был потрясен. Мне все время казалось, что Нур Мохаммед — старый слуга, которого главный лесничий привез с материка. Я не мог поверить, что он бывший убийца. Что могло заставить его совершить самое тягчайшее преступление?

Однажды я решился спросить его об этом.

 — Нур Мохаммед, вы действительно кого-то убили?

Он в это время протирал оконные стекла. Прекратив работу, Нур Мохаммед медленно ответил:

 — Зачем ворошить прошлое? Не лучше ли забыть о нем, сэр?

Мне стало стыдно. Кто дал мне право вторгаться в его прошлое?

 — Вы ведь знаете, как часто происходят ошибки. Я бы не удивился, если бы именно это произошло и с вами, — сказал я, пытаясь оправдаться.

 — Нет, со мной так не случилось, — ответил Нур Мохаммед. — Вышла ссора с соседом из-за земельного надела. Началась драка, и я убил человека.

Я спросил, когда его освободили.

 — Незадолго до войны.

 — Тогда почему вы не вернулись домой?

 — Я был там, сэр, но мне не понравилось дома. Через несколько дней после моего возвращения в нашем районе кто-то совершил убийство. Полиция тотчас схватила меня, как бывшего каторжника. Меня отпустили только после многочасового допроса. Тогда я твердо решил при первой же возможности вернуться обратно на Андаманы. После войны приехал сюда.

Он кончил протирать стекла и взглянул мне прямо в глаза:

 — Видите ли, сэр, здесь не презирают человека за то, что он когда-то был осужден. Он без всяких осложнений может получить работу, его детей не станут дразнить, а соседи не будут избегать. К нему отнесутся так же, как ко всякому другому.

Глава II Заброшенный уголок земли

Любая колония каторжников всегда окружена тайной, а если она к тому же находится на далеком уединенном острове, эта тайна становится еще более притягательной. Я наслышался об Андаманах — главным образом о тамошних ужасах и пытках — с детства. Помню, как однажды отец рассказывал про знакомого, сосланного на Андаманы за убийство. Этот человек стал жертвой случая, и отец сочувствовал ему.

 — Ничего, вернется лет через двадцать, — сказал мой дедушка, живший в то время у нас.

 — Кто знает! — скептически заметил отец. — Если он выдержит тюремный режим, а это сплошная пытка, то его доконает климат. Говорят, климат там ужасный, да и вообще Андаманы — рассадник болезней. — Он говорил об островах так, что создавалось впечатление, будто там сущий ад.

Обыватель, как правило, ничего не знает об Андаманской и Никобарской группе островов. За исключением устаревшего двухтомного издания, рассчитанного только на специалистов, об Андаманах, так же как и о лежащих южнее этого архипелага Никобарах, не было никакой литературы. Я даже не видел ни одной заметки в газете. Полное неведение царило вплоть до второй мировой войны. И только когда Япония оккупировала острова и лидер радикалов Субаш Бос