Острова, залитые солнцем - [45]

 — Вы, вероятно, собираете множество кокосовых орехов? — сказал я. — Ведь ваши острова славятся ими.

 — Сейчас мы собираем много, — задумчиво произнесла она. — Раньше никобарцы не интересовались сбором орехов и этим пользовались индийские и китайские торговцы, которые приплывали сюда на парусных судах и бессовестно обманывали нас. За дешевые безделушки они получали право собирать кокосовые орехи на наших плантациях. Доходы торговцев составляли тысячи рупий, а в их книги заносились лишь наши бесконечные долги. Это было ужасно. Каждая семья завязла в долгах по уши. Индийское правительство запретило торговцам приезжать на острова.

Сейчас в каждой деревне создан кооператив, который покупает у нас копру по рыночным ценам и продает ее компании по ценам, установленным помощником верховного комиссара в Кар-Никобаре. Теперь мы получаем двойные доходы — от продажи копры кооперативам и от дивидендов компании. Каждая семья хорошо обеспечена.

 — Компания, должно быть, тоже имеет хорошие доходы, — сказал я.

 — Да, но наши кооперативы постепенно приобретают ее акции. В течение ближайших пяти или шести лет мы станем владельцами компании.

Молодой человек в пестрых шортах и майке, по-видимому типичной одежде Никобарских юношей, вышел из гостиной и, срезав макушку зеленого кокосового ореха, протянул его мне. Я был сыт и пытался отказаться, но молодой человек не хотел ничего слушать. Рани поддержала его:

 — Вы должны выпить это, — настаивала она. — Мы предлагаем гостям сок кокосового ореха так же, как вы чашку чая. И никогда не отпустим гостя до тех пор, пока он не выпьет сок.

 — Рани, — продолжал я, попивая освежающий напиток, — мне было приятно узнать, что ваш народ скоро станет владельцем акций компании. Но как вы собираетесь управлять ею? Вы сами говорили, что никобарцы — отсталый народ.

Лицо рани засветилось гордой улыбкой:

 — Взрослые мужчины-никобарцы неграмотны. Но молодежь учится в школах, созданных властями, и получает образование. По окончании школы молодые люди поступают стажерами в различные отделы управления компании и изучают торговое дело. Несколько юношей уже закончили обучение и стали служащими компании. Мой племянник, — она показала на юношу, который дал мне кокосовый орех и теперь стоял, облокотившись на перила, — окончил школу и стал стажером в компании. Сейчас он работает в нашем кооперативе. Власти предоставили компании монополию на торговлю на том условии, что по истечении определенного срока она передаст право собственности кооперативам, а за это время обучит наших юношей искусству управления.

 — Вам нравится ваша работа? — спросил я племянника рани, который явно не проявлял никакого интереса к нашему разговору.

 — Вначале было трудно, но сейчас стало легче. В прошлом году наши дивиденды составили десять процентов прибыли. Это самый высокий дивиденд, когда-либо выплаченный кооперативом. — Он подвинулся ближе и продолжал доверительно. — В акциях компании все сбережения нашего народа. Ведь на островах мы мало тратим на жизнь. Пищу нам дает природа, дома строим сами, что же касается одежды, то, за исключением женщин, которые стали интересоваться модой, в нашем теплом климате не нужно ничего, кроме шортов. Большинство никобарцев согласились откладывать доходы от дивидендов, и на них мы выкупим акции компании.

Меня удивило толковое объяснение молодого человека — я даже не подозревал, что он способен на что-то, так как он, казалось, ко всему относился с явным безразличием. Но впоследствии я убедился, что за этим типичным для никобарцев флегматизмом скрывается природная сообразительность.

 — Вы были очень внимательны, — поблагодарил я рани, поднимаясь. — Но пора уходить: меня, вероятно, ждут ко второму завтраку.

 — Заходите когда хотите, — сказала рани. — Можете обращаться к моему племяннику с любой просьбой.

Только к полудню я добрался до дома для гостей. Стол был накрыт. Басу и Чакраборти еще не вернулись с Каморты, но меня ожидали двое каких-то мужчин.

 — Извините, что мы опоздали и не встретили вас, — сказал один из них, молодой человек приятной наружности. — Меня зовут Риязуддин. Я сборщик налогов. А это мой друг Мехмуд Али. Он помощник инспектора полиции. — Помощник инспектора вышел вперед и пожал мне руку.

 — Мы только что вернулись с Кундола, — продолжал сборщик налогов. — Это маленький островок возле Большого Никобара. Мехмуд Али и я ездили туда в последнюю инспекционную поездку в этом году. Скоро начнется сезон муссонов, и остров станет недоступным.

 — Откуда вы узнали о моем приезде? — удивился я.

 — Бангара сообщил мне об этом в Кундол, — объяснил помощник инспектора. — Полиция имеет радиопередатчики на всех сколько-нибудь важных островах.

 — Как вы находите здешнюю жизнь? Тишь и благодать, не правда ли? — спросил Риязуддин.

 — Да, конечно. Скажите мне, — насел я на него, — правда, что рани Лакшми — королева этих мест? Я поражен ее осанкой и умом, но не заметил у нее никаких королевских регалий.

 — На Никобарах «рани» — это только титул, — сказал Риязуддин. — На островах есть деревенские советы, которые фактически решают все вопросы, связанные с благосостоянием жителей. Председатель такого совета называется «кэптен». На каждом острове организован также совет, ведающий делами всего острова. Его председателя называют «хэд-кэптен», если он мужчина, и «рани», если женщина. Это почетная должность — она не приносит дохода. Лакшми, несомненно, умная женщина.