Острова, залитые солнцем - [25]

Мы помогли ему собрать птиц, причем только тех, которые упали возле берега. Чирков, которых течением отнесло в более глубокие места, Хла Дину пришлось доставать самому. Он был настолько окрылен успехом, что бросился в воду в одежде.

Одну птицу поймать было нелегко. Хла Дин ранил ее, она не могла летать, но сил у нее еще оставалось достаточно. Чирок уплывал все дальше и дальше. С огромным трудом Хла Дин подплыл к ней на близкое расстояние, но птица нырнула и надолго скрылась под водой. Эта игра «поймай меня» продолжалась бы весь день, если бы совершенно неожиданно не вмешалась третья сила — пустельга, хищно кружившая над легкой добычей. Чирок перехитрил и ее. Положение становилось критическим: Хла Дину следовало думать и действовать незамедлительно. Не теряя времени попусту, он вернулся на берег и, взяв винтовку Берна, выстрелил в хищника. Пустельга поспешно ретировалась, а чирок был сражен этим удачным выстрелом. Вернувшись с добычей, Хла Дин сказал: «Теперь в лагере будет много мяса». Вот уж поистине настоящий бирманский охотник!

Черепахи были окончательно добиты в тот же день. Делалось это жестоким и ужасным способом. В силу особенностей нервной системы черепахи очень живучи. Наши парни вытащили их на берег неподалеку от хижин и перевернули на спины, чтобы черепахи не могли двигаться. Было очень неприятно смотреть, как животные мучительно корчились под палящим солнцем, и мы попросили поскорее избавить их от этих мучений.

На Андаманах существует поверье, что черепаху можно убить лишь одним способом — пронзив ее мозг. Поэтому Бенедикт воткнул длинные иглы в глаза черепах. На песок упали крупные капли крови. Но черепахи все еще были живы и судорожно дергали лапами. Тогда, как будто одного ослепления было недостаточно, — на них накинулись собаки и стали вгрызаться животным в брюхо. Это было уже слишком и нам пришлось отогнать их.

Взяв острый нож, Бенедикт стал отрезать большие куски мяса и бросать их на джутовый мешок. Вскоре выросла гора красного мяса — его было очень много. А животные не умирали еще долго: даже когда у них были вынуты и выброшены кишки, сердца продолжали биться.

В Тируре Алвис употребил все свое искусство, чтобы приготовить суп, но я не мог его есть. И не потому, что видел, как убивали черепах, — просто от бульона пахло тиной, и он был слишком крепким. Мясо черепахи, по-видимому, следует долго вялить, а затем варить в нескольких посудинах, несколько раз при этом меняя воду. Тогда оно не будет таким жирным.

Когда мясо доставили на форпост в Констанс-Бей, там отказались взять его, заявив, что черепашье мясо никто не любит. Но это было лишь предлогом. В действительности же ранчи всегда отказываются от мяса земноводных, так как, по их поверьям, от его употребления они якобы утрачивают мужскую силу. Мы не стали настаивать.

На следующее утро, собираясь на охоту, долго сгоняли собак и задержались с выходом. Полицейские с форпоста Констанс-Бей просили нас привезти с собой собак, так как их было там недостаточно для поисков животных в таких непроходимых джунглях. Трудность состояла не в том, чтобы набрать нужное количество собак, а в том, чтобы отогнать ненужных. Мы швыряли в них камнями, оттаскивали в другое место, но они все равно следовали за нами до самой пристани.

С наступлением лета наблюдать за птицами на острове становится все интереснее. Все утро я смотрел, как дятел доставал червей из гнилой ветки мохвы, а малиновки и пчелоеды летали вокруг него и весело щебетали. Голуби и белые цапли встречались в Тируре повсюду, а вот кукушку я услышал впервые. Всю ночь она куковала на холме, расположенном к северу от нас, а утром из соседней долины ей стала отвечать другая. Но самыми великолепными были две певчие майны, кокетничавшие на ветвях хлопкового дерева. Они были настолько поглощены друг другом — то переговаривались, то скрещивали клювы, — что вряд ли заметили нашу динги, проплывшую под ними.

 — Как вы думаете, смогут ли охотники поймать для меня пару таких птиц? — спросил я Берна, показывая на великолепных пернатых, родина которых Юго-Восточная Азия.

 — Попросите меня лучше о чем-либо другом, — ответил Берн. — Местное население не умеет ловить птиц, так как они ими не интересуются. Видели ли вы хоть одну птицу в клетке в Порт-Блэре?

В Констанс-Бей многие охотники решили отложить охоту, поскольку большая часть утра уже прошла: ведь в жаркие часы животные прячутся в укромных уголках и их трудно выгнать из густых зарослей. Таким образом, у нас оказалось два или три свободных часа, и я предложил Берну сходить искупаться.

 — А почему бы нет? — ответил он с энтузиазмом. — Пойдемте в бухту джарвов. У нас здесь грязный песок, а там очень хорошо.

Бухта джарвов находилась за северным мысом. Начался прилив, и подул порывистый ветер. Наша динги как бы отплясывала на волнах нелепую румбу. И все же погода стояла хорошая. В доказательство этого над носом нашего суденышка пролетела какая-то птичка. Она вылетела из кустов, которые росли на двух скалах в центре бухты и, то проносясь низко над водой, то взмывая высоко в небо, полетела к берегу. Птичка казалась такой веселой и беззаботной, что, очарованный, я долго наблюдал за ней. Но через мгновение резкий порыв ветра закрути! ее и прижал к воде.