Острова, залитые солнцем - [24]

Во время охоты Берн непрерывно щелкал затвором фотоаппарата; и, как только полицейские пришли в себя, он сказал им:

 — Вам придется убить еще одну. Бенедикт, вы слишком быстро метнули гарпун, и я не успел сфотографировать.

Слова Берна прозвучали бессердечно. Полицейские лишь слабо кивнули головой.

Свою жертву мы обнаружили в восточной части бухты и никак не могли понять, как она утянула нас на запад, где было гораздо глубже. Поэтому пришлось возвратиться в центральную часть бухты. Погода благоприятствовала нам; солнце светило ярко, но жары не ощущалось, море было беспокойным, но не штормило, а сильный ветер казался даже приятным.

Счастье, по-видимому, улыбнулось нам: черепахи сами поднимались на поверхность. Они высовывали головы и некоторое время медленно плыли, а потом ныряли. Бенедикт внимательно смотрел в воду, но, когда он занес гарпун, Берн вдруг закричал:

 — Подожди, я подойду поближе.

Но неожиданное происшествие испортило все дело: наш мотор вдруг заглох и его никак не удавалось завести. Некоторое время Бенедикт еще продолжал держать гарпун наготове, но, убедившись, что мы не в состоянии двигаться, решил отдохнуть. Обнаружив в моторе серьезные неполадки, Берн уныло проворчал:

 — И надо же было ему сломаться в такое время! — Затем раздраженным тоном он обратился к Хла Дину: — Говорил тебе взять с собой запасной мотор! Всему виной твое упрямство!

Хла Дин, ни слова не говоря, принялся разбирать мотор. Он вытащил несколько дисков, подул на них, потом вставил на место, потянул за веревку, и мотор заработал.

Теперь, к нашему удовольствию, мы видели черепах повсюду. Бенедикту это, вероятно, не очень нравилось; когда его спросили, почему он не воспользуется благоприятной ситуацией, охотник сказал:

 — Я не могу охотиться на плывущих черепах. Они должны лежать на твердом грунте, иначе их не пробить гарпуном.

В конце концов он улучил удобный момент, лодка остановилась, и гарпун стремительно полетел в воду.

 — Снял, теперь снял! — закричал Берн, обезумевший от радости — ему удалось сделать снимок, о котором оп мечтал всю жизнь.

Мы разделяли его восторг. Лодка плыла на запад. Загарпуненные черепахи, как мы успели заметить, искали спасения в открытом море. Нашу лодку, совершенно потерявшую управление, уносило все дальше и дальше. Мы изо всех сил старались не отставать от полицейских, а когда в конце концов догнали их, то увидели, что Бенедикт стоит на носу в довольно мрачном настроении: оказывается, здесь было слишком глубоко и гарпунной веревки уже не хватало. Субраманиям пытался ему помочь. Стараясь вытащить черепаху на мелкое место, он дергал изо всех сил за веревку, но черепаха не двигалась с места. Мы чувствовали себя такими беспомощными! Хла Дин предложил прибегнуть к последнему средству — дать веревку нам, чтобы отбуксировать черепаху в направлении берега. Но, пока мы собирались что-то предпринять, Бенедикт уже нырнул в воду. На минуту, показавшуюся нам вечностью, мы потеряли его из виду и уже начали сомневаться в разумности его поступка, как вдруг Бенедикт появился на поверхности, держа перед собой черепаху, как щит. Мы понимали, какую тяжелую борьбу ему пришлось выдержать, ведь черепаха сопротивлялась изо всех сил. Но Бенедикт крепко вцепился в нее и толкал к лодке до тех пор, пока Субраманиям и Мария не помогли ему. Они все вместе схватили черепаху, с большим трудом вытащили из воды и, как мешок, бросили в лодку.

Эта черепаха была крупнее первой и ее панцирь оказался шире лодки. Голова ее свисала за борт, а рот, как у астматика, то открывался, то закрывался, судорожно хватая воздух.

Последняя охота была настолько напряженной, что даже мы почувствовали себя страшно усталыми. Некоторое время сидели спокойно, а когда отдохнули, то пришли к выводу, что уже по горло сыты охотой на черепах. Наши спины устали от трехчасового неподвижного и напряженного положения, да и Хла Дин убедился, что мяса черепах вполне достаточно для двух форпостов. Поэтому было принято решение вернуться, но» разными путями, так как сержант имел свои особые планы. Он пристально смотрел на чирков, гнездившихся на восточном берегу бухты, возле устья протоки. Хла Дин собирался взять дробовик и отомстить за свои промахи в прошлый раз. Итак, наша динги поплыла на восток, а полицейские с убитыми черепахами получили приказание вернуться на форпост.

До восточного берега бухты было около мили, но прилив помог нам добраться за пять минут. Чтобы не спугнуть птиц, остановились в добрых пятистах ярдах к югу от гнезд. Мы остались в лодке, а Хла Дин пошел вброд и скрылся на берегу в роще панданусов. В течение четверти часа ничего не было слышно, потом раздался выстрел, чирки беспорядочно взметнулись ввысь, а на земле остались лежать две птицы. Летящие чирки были удивительно красивы — они напоминали разноцветные гирлянды на фоне гладкого, чистого неба. Птицы не улетели далеко — сделали всего один или два круга и снова опустились в устье. И тотчас же раздался второй выстрел, чирки опять взлетели, но, хотите верьте, хотите нет, снова вернулись на прежнее место. Третий выстрел: ужасное кудахтанье, однако чирки снова возвратились туда, где их ждала смерть. Это соответствовало планам Хла Дина. Он знал: раз солнце сильно печет, птицы не могут летать на дальние расстояния. К тому же был прилив, все отмели скрылись под водой и чиркам негде было спрятаться. Вновь и вновь возвращались птицы в устье, становясь легкой добычей нашего сержанта. Когда в конце концов из-за отсутствия патронов стрельба прекратилась, выяснилось, что за утро Хла Дин смог сделать только дюжину выстрелов. Берн и я подсчитали трофеи — четырнадцать чирков за каких-то полчаса. Невероятная удача!