Острова, залитые солнцем - [17]

 — Это от коров, — объяснил он.

Мы направились по усыпанной гравием дорожке к тростниковым стульям, расставленным вокруг торшера.

 — Я нарочно позвал вас пораньше, чтобы показать мои кинофильмы, — сказал он, приглашая нас занять места.

Когда погасили свет, полицейский инспектор стал демонстрировать свое операторское искусство.

Мы увидели на экране живописные пейзажи, джунгли и море, а также населяющие острова племена. Несколько фильмов отражали события общественной жизни Порт-Блэра.

После окончания сеанса Говиндараялу стал просить хозяина рассказать мне о джарвах. Майор Берн не заставил себя упрашивать. Положив ногу на ногу и раскурив трубку, он начал:

 — Я думаю, вы знаете, кто такие джарвы. Наши власти всячески стремятся расположить их к себе. Чтобы подружиться с джарвами, они пользуются старым методом — раздают подарки и пытаются войти в доверие к ним.

Мы начали свою деятельность в деревне на западном побережье острова недалеко от Порт-Кэмпбелла. Выбор был не случайным: эта деревня считалась одной из наиболее крупных. Каждые две недели туда подходил полицейский катер и бросал якорь в открытом море. Потом мы трое: Санток, бывший тогда старшим полицейским офицером, сержант Хла Дин и я — пересаживались в динги[18] с подвесным мотором. Хла Дин оставался в динги и не давал мотору заглохнуть, а мы с Сантоком вылезали из лодки и шли к деревне, расположенной ярдах в ста от берега. Там раскладывали наши подарки — пеструю ткань, сахар, табак, спички — и возвращались обратно. Хотя мы не делали ничего такого, что могло бы вызвать у джарвов подозрительность, они все же убегали в лес и скрывались там вплоть до нашего отплытия. Джарвов, конечно, можно понять: ведь раньше их всегда только преследовали. Достижение состояло уже в том, что они не причиняли нам вреда — ни один камень не был брошен в нашу сторону. К тому же мы убедились, что подарки принимаются, и это вселяло в нас надежду. Седьмая поездка в деревню убедила нас, что дружба с джарвами лишь вопрос времени, скоро они преодолеют свою робость и станут относиться к нам, как к друзьям.

На этот раз мы решили не возвращаться своим обычным путем, а обогнули деревню с другой стороны. Этот путь был короче, да и вид отсюда открывался чудесный, так что Санток сделал множество снимков своей новой «Лейкой». Подойдя к берегу, мы, однако, заметили, что Хла Дин быстро гонит динги в нашу сторону и делает руками какие-то знаки. Вначале мы не поняли, что случилось, но когда я оглянулся, то увидел, как джарвы с копьями и стрелами подползают к нам из-за кустов. Такого приема мы, признаться, не ожидали и, желая показать, что не намерены причинять никому вреда, подняли руки и помахали им. В ответ десятки джарвов с ужасными криками бросились в нашу сторону. Нам оставалось только бежать по воде к динги под градом стрел. Положение становилось критическим. Я выхватил револьвер и несколько раз выстрелил в воздух — преследователи испугались и убежали, что дало нам возможность целыми и невредимыми добраться до лодки.

 — Да вы были на волосок от смерти! — воскликнул я.

 — Мы были счастливы, что удалось убраться восвояси. Хла Дин вне себя от радости исполнял какие-то бирманские песни. Только Санток расстроился: в суматохе он уронил свой фотоаппарат в воду и вконец испортил его.

 — Не надоела ли вам жизнь в джунглях? — спросил я.

 — Робби влюблен в джунгли, — не то с гордостью, не то с горечью ответила вместо мужа Джин. — Там его второй дом: больше половины месяца он проводит в джунглях.

 — Что ж делать, я прирожденный бродяга, — пробурчал Берн.

Потом он задумался.

 — Знаете, никак не могу убежать от джунглей. Видно, мне суждено провести там всю жизнь. Я родился в Моулмейне, маленьком симпатичном бирманском городке, окруженном чудесными джунглями. Мальчишкой еще с рогаткой бегал в джунгли, любил природу и жизнь на свежем воздухе. К счастью, моя первая работа была связана с джунглями — в течение двух лет я был инспектором на лесоразработках Моулмейнской компании. Потом отправился в Рангун и поступил на службу в «Берма ойл компани». Это был единственный случай в моей жизни, когда пришлось работать в условиях цивилизации. Потом началась война, «Берма ойл компани» ликвидировали, и я оказался в армии. И снова джунгли, ведь война большей частью велась там. Когда мы прибыли в Индию, я вступил в отряд чиндитов, а это опять бои в джунглях. После войны демобилизовался и стал управляющим каучуковой плантацией на Андаманах. К несчастью, хозяева мои обанкротились и пришлось поступить на другую работу по расчистке джунглей для ферм переселенцев. Последний этап моей карьеры в джунглях открыл Маккарти, бывший тогда старшим полицейским офицером. Он вызвал меня и сказал: «Робби, джарвы причиняют нам все больше неприятностей, и переселенцы охвачены паникой. Я намерен создать специальный отряд полиции. Учитывая ваш опыт службы в отрядах чиндитов, предлагаю вам возглавить его». Ну я, конечно, согласился, стал полицейским и нисколько не раскаиваюсь. Мне нравится жизнь в джунглях, — добавил он.

 — А каково мне? — пожаловалась Джин. — Я так одинока, когда ты уезжаешь.