Острова во времени - [23]

– Извините, епископ! – перебила Полли, намазывая хлеб вареньем. – Может быть, вы уже рассказывали об этом дедушке с бабушкой, но… как вы встретились с Анараль и Карралисом? Когда?

– Началось все прошлой весной. – Епископ закинул ногу на ногу и устроился поудобнее, держа в руке бутерброд с вареньем. – У меня еще никогда в жизни не бывало столько свободного времени; я шлялся повсюду, ища, к чему бы приложить руки, и набрел на старый погреб за сараем, где Луиза держит машину. По крайней мере, это сооружение называлось погребом. Во времена, когда считалось, что от ядерного взрыва можно укрыться, многие старые погреба были переоборудованы под бомбоубежища.

– А толку-то? – пожала плечами Полли.

– Ну вот, Луиза и не стала свой переоборудовать. Она всегда говорила, что, когда уйдет на пенсию, разведет огород и вернет погребу его первоначальное назначение: будет хранить там картошку. Но вот в чем штука: многие старые погреба строились вовсе не для картошки.

– А для чего же?

– Они были вырыты за много веков до того, как люди, известные нам как первопоселенцы, прибыли сюда из Англии, и вырыты в священных местах, куда жрецы, или друиды, или кто бы они ни были, ходили общаться с мертвыми и богами подземного мира. Они верили, что умершие за много поколений назад по-прежнему доступны, что у них можно просить совета или помощи.

– Здорово! А у моих бабушки с дедушкой есть погреб?

– Раньше был, но, когда стали копать бассейн, его засыпали, так что в моем распоряжении остался только Луизин погреб. Я трудился над ним больше месяца – сначала с совком, потом с лопатой. Там-то я и нашел первый из огамических камней, единственный, который был найден не на земле Мёрри. За многие годы в погреб нанесло палой листвы, земли, мусора всякого, и это сберегло камень. Надпись на том, первом камне была куда отчетливее, чем на тех, которые я обнаружил в каменных стенах.

– А что там было написано?

– Это был мемориал в память наших праматерей.

Снаружи хлопнула дверца машины, и вошла доктор Луиза:

– Привет! Я управилась раньше, чем думала. Надеюсь, вы оставили мне немного чаю?

– Сколько угодно, – ответил епископ. – Я заварил большой чайник, а мы с Полли все равно решили выпить какао.

Доктор Луиза сбросила теплую куртку и белый жакет и повесила одежду на оленьи рога рядом с дверью.

– Эти рога достались мне в наследство вместе с домом.

– Ну да, сами-то вы не похожи на охотницу! – рассмеялась Полли.

– Да уж. – Доктор принялась намазывать себе хлеб маслом. – Нейс, я смотрю, ты под старость наконец-то научился готовить? Неплохо, совсем неплохо!

– Ну, сейчас он выглядит намного лучше, чем когда я вынул его из печки.

– Епископ, – тихонько окликнула его Полли, – а что дальше-то было?

– Ну, если я прав насчет погребов – хотя, разумеется, я могу и ошибаться, – они были не чем иным, как древними машинами времени, позволявшими друидам взаимодействовать с прошлым, со своими богами, с благими и злыми силами, которые для нас давно утрачены. Можно сказать, погреб – это трехтысячелетнее письмо в будущее.

– Тебе не кажется, что ты многовато смотришь телевизор? – вмешалась доктор Луиза.

– Да, пожалуй, это повлияло на мои сравнения, – согласился ее брат. – Всю весну меня тянуло в погреб, и в то же время что-то заставляло меня идти дальше. Я нашел другие огамические камни в стенах усадьбы Алекса и Кейт и работал над их переводом. Еще три камня я обнаружил в небольшом керне, пирамидке из камней неподалеку от вашего, Полли, Звездного Валуна. Я чувствовал, что в Звездном Валуне есть нечто особенное. Что это место силы. Благой силы.

– Да, – кивнула Полли, – для моей мамы и ее братьев это место тоже всегда было особенным. Ну а дальше?

– В середине июня, когда дни становились все длиннее и близилось летнее солнцестояние, наступила жара. А в погребе было прохладно, поэтому я много времени проводил там. Я больше не копал, просто сидел. Часто я уносился за пределы мысли в темное, безвременное пространство созерцания.

– Я боялась, что ты вот-вот превратишься в язычника! – не без иронии заметила доктор Луиза.

– Ну что ты, Луиза! Я никогда не был язычником и теперь не собираюсь обращаться к древним богам. Нет уж, мне и теперь вполне достаточно того Господа, которому я служил всю свою жизнь. Не забывай, Христос ведь не просто явился две тысячи лет назад как Иисус из Назарета. Христос есть, будет и, несомненно, был тогда, когда друиды вырыли этот погреб три тысячи лет назад, точно так же, как и теперь. Однако мы, рациональные, цивилизованные люди, повернулись спиной к темной стороне Господа, потому что боимся всего мистического и необъяснимого. Извини, я опять проповедую. Я так много лет читал проповеди, что это вошло в привычку, и избавиться от нее не так-то просто.

– Ничего, проповедник ты хороший! – В голосе доктора Луизы звучала сестринская гордость.

– Ну а дальше? Дальше-то что? – напомнила Полли.

– В канун середины лета, – продолжал епископ, – я сидел в погребе. Когда я назвал его трехтысячелетним письмом в будущее, я, конечно, отчасти шутил. Но эта метафора кажется мне подходящей. Видишь ли, случилось следующее: только что я сидел в погребе и вдруг – бац! – сразу, без перехода, очутился на Звездном Валуне. И там была Анараль.