Острова среди ветров - [64]

Уже из этого символа веры видно, что агрессивный склад ума, в котором так часто обвиняют растов, свойствен далеко не всем из них. После разговоров с представителями этого движения у меня сложилось убеждение, что лишь незначительное меньшинство из 20 тысяч ямайских растафарианцев способно стать зачинщиками беспорядков. Дело обстоит скорее как раз наоборот: они сами неизменно становятся жертвами беспричинных провокаций.

Большинство из растафарианцев, например, считает, что стричь волосы и брить бороды грех, по этой же причине женщины никогда не пользуются косметикой, а также не прилизывают волосы, что другие негритянки охотно делают, чтобы они были «прямыми и красивыми». Между тем школьные учителя часто заставляют растов коротко стричь своих детей. А когда родители из-за этого не пускают детей в школу, возникают новые конфликты, новые столкновения, кончающиеся иногда и арестами…

Даже социологи Вест-индского университетского колледжа, находящегося всего в нескольких десятках километров от столицы, могут подписаться под тем, что среди растов крайне редко встречаются беспокойные элементы. И по существу для поддержания порядка скорее следовало бы прибегать к помощи именно растов. Настоящие «Ras Tafari Brethren» не крадут и не побираются. Может быть, именно поэтому они имеют определенное влияние на прочее население трущоб, где их глубоко уважают.

Насколько Хайле Селассие польщен их верой, точно никому не известно. Года два назад он предоставил несколько сот гектаров земли в распоряжение Эфиопской международной федерации, штаб-квартира которой находится в Нью-Йорке с местным отделением в Кингстоне (в эту организацию входит часть растафарианцев). Однако в Африку, в Ша Ша Манее, переехала всего лишь одна семья в 1962 году. Большинство растов безработны и неимущи. Они считают, что англичане, несущие ответственность за их «вавилонское столпотворение» в Вест-Индии, обязаны оплатить их возвращение в Африку.

«Когда отменили рабство, — говорят они, — рабовладельцы получили компенсацию, но нам ущерба никто не возместил…»

Многие из них считают бессмысленным работать на Ямайке: «Когда мы вернемся домой, там все будет иначе. Там мы станем работать на себя». Другие охотно поступают на работу, если им это удается в обществе, правящие круги которого им враждебны и которому они чужды.

У некоторых растов есть семьи. Другие живут в безбрачии и уверяют, что их духовные силы крепнут от воздержания. Многие верят в то, что ганья, которую они курят, предохраняет их от физических заболеваний, умиротворяет и дает им мудрость, любовь и разумение. По-видимому, они не догадываются, что этот яд, способствуя воздержанию, превращает их в импотентов. Другие же начисто отказываются от какой-либо мысли о наркотиках.

Мои друзья в отношении ганьи придерживаются такого мнения: «Конечно, чрезмерное увлечение ганьей опасно, так же как опасна страсть к алкоголю, да даже к оде или воде», — говорят они. — «Но если употреблять ее умеренно, как это делаем мы, то мысль становится необыкновенно ясной и располагает нас к высоким размышлениям».

Сам я не почувствовал заметной разницы в своем состоянии, когда курил ганью из общей трубки, совершив краткую молитву: «Слава Отцу, Сыну и Святому Духу Созидателю, Господу изначальному, ныне и присно сущему. Слово Твое вечно. Аман селах».

Но возможно, что после ганьи эти своеобразные люди и стали мне несколько понятнее. Я не знаю. Во всяком случае я полностью проникся мечтой растов о том спасении, которое для них мыслимо только при условии возвращения в Африку — родину их прадедов.

Трое из них проводили меня до гостиницы. Зрелище это вызывало огромное удивление у прохожих, никогда раньше не видевших белого бородатого мужчину в обществе растамэнов. Я поблагодарил их за то, что они приняли меня как своего друга и позволили мне разобраться в их мировоззрении и проблемах.

Старший ответил мне просто и спокойно:

— Мы восхищены твоим мужеством: ты пришел к нам, несмотря на все то, что о нас говорят. Мы относимся к тебе не как к другу, а как к брату. Любовь, Братство, Мир и Любовь. Прощай.

ВОДУ И ПРОЧИЕ ФОКУСЫ

Около восьми часов вечера я отправился погулять по Кастрису на Сент-Люсии. Была первая великопостная среда. По-мартиникски бурный карнавал закончился накануне вечером. Так думал я, и официально оно так и было. Но вдруг я услышал звуки музыки на одной из боковых улочек. Через город двигалось своеобразное веселое шествие, в то же самое время напоминающее похоронную процессию.

Впереди танцевало несколько женщин. Затем шел мужчина, изображавший священнослужителя. На нем была католическая сутана. Он шел с напускным достоинством, творя крестное знамение. За ним шествовала маленькая группа людей, несущих на высоком шесте куклу с непропорционально большим фаллосом. Шествие замыкал оркестр, вокруг которого плясала и пела большая толпа, главным образом женщины. Многие в руках держали факелы.

Было ясно, что это шествие появилось совершенно неожиданно для уставших от карнавала жителей Кастриса. Однако вскоре многие вышли на улицы, и наконец огромная толпа народа последовала за этой причудливой процессией, путь которой лежал мимо гавани, через мрачные окраины города к огромной свалке. Постепенно шедшие за процессией зрители впали в раж, и представление достигло своего апогея. «Священнослужитель» отслужил своего рода шутовскую панихиду, закончившуюся тем, что все побросали свои факелы в один костер. В огонь бросили и куклу. Стоявшие вокруг костра в диком экстазе били ее палками, так что языки пламени высоко взвивались над ликующей толпой…