Острова среди ветров - [50]

Египетские цапли в свою очередь отнюдь не зависят от пасущихся четвероногих. Если они часто и составляют им компанию, то это объясняется скорее всего тем, что во время кормежки птицы действуют, так сказать, по линии наименьшей затраты энергии. В Африке они охотнее всего держатся мест, богатых кочевыми кузнечиками. Да и в Америке их можно увидеть тоже пасущимися самостоятельно, то есть без четвероногих помощников. Но они всегда держатся стаями.

Американский орнитолог Эндрью Мейеррикс в журнале «Естественная история» (1960 г.) описывает, как эти цапли занимаются промыслом. Сперва они осматриваются вокруг и или дерутся из-за места в стае, или чистят свои крылья. Затем одна или две птицы с краю стаи принимаются разглядывать почву, вертя своими тонкими шеями во все стороны. Потом одна из них вприпрыжку делает несколько шагов вперед и клюет кузнечика. Потревоженные насекомые взлетают. Тогда другая цапля из рядов стаи бросается за этими уже вспугнутыми насекомыми, поднимая из травы и остальных.

И тут начинается чехарда. Одна из птиц из задних рядов стаи поднимается в воздух, перелетает через всех и приземляется точно перед теми, которые уже приступили к охоте. Приземлившись, она клюет потревоженных ее появлением насекомых. Затем из стоящей стаи взлетают еще две птицы, перелетают через своих уже кормящихся товарищей и опускаются впереди них. Вертя шеями, они осматривают траву и хватают добычу. После этого и все остальные птицы стаей поднимаются в воздух и по очереди приземляются одна перед другой. Таким образом, те цапли, которые первыми начинали охоту, остаются далеко позади, и теперь наступает их очередь перелететь через всю стаю, чтобы снова оказаться в авангарде. И так далее…

И так цапли сыгранно, одна за другой тщательно обрабатывают луг методом, ранее не имевшим себе подобного среди насекомоядных птиц Нового Света. Эти африканские переселенцы обладают непревзойденным мастерством в эксплуатации (с помощью или без помощи травоядных) луговой фауны.

Вылетая на запад с большого пуэрториканского аэровокзала близ Сан-Хуана, я в своей записной книжке написал: «Сотни египетских цапель разгуливали по всему летному полю и клевали кузнечиков. Мне никогда до этого не приходилось видеть их сразу в таком огромном количестве даже в Британской Гвиане. Это дает представление о том, какие широкие возможности открылись бы перед этими птицами в прериях, льяносах и пампасах…»

Мейеррикс тоже спрашивает, что произойдет, когда эти пришельцы доберутся до необъятных травяных просторов на севере и на юге. «Нужно, чтобы там тогда оказались биологи и на месте проследили бы за ними…» А то, что египетские цапли доберутся в те места, он считает неизбежным. Вероятнее всего, это так и будет, хотя они могут там появляться только периодически.

В Старом Свете египетская цапля, по крайней мере частично, перелетная птица, хотя о трассах их перелетов и мало что известно. Здесь же есть признаки того, что они уже начали регулярные перелеты в Северную Америку, где часть их зимует во Флориде. Стаи их наблюдались также и над Флорида-Кэйс — длинной цепочкой мелких островков, образующих на Ки-Уэсте крайний аванпост США против Кубы[55].

Откуда появляются эти стаи, никому не известно. Возможно, с Кубы, а может, и с мексиканского Юкатана или еще откуда-нибудь… Это «белое вторжение из Африки» поставило американских орнитологов перед решением новых, интересных проблем, становящихся все сложнее и сложнее по мере того, как эти египетские цапли летят все дальше и дальше и на север, и на юг.

И наоборот, в Европе эта птица, судя по всему, не живет севернее южных частей Португалии и Испании, где она гнездится, между прочим, в Кото-Доньяна.

В Англии в 30-х годах выпустили этих цапель на волю из одного небольшого частного зоопарка и случайно одновременно сделали то же самое с сотней таких же птиц и в Вэпснеде. Эта попытка поселить их на воле кончилась тем, что небольшие белые цапли принялись летать повсюду, вызывая переполох среди потерявших голову орнитологов.

Острова и островитяне

ПОД СЕНЬЮ МОН-ПЕЛЕ

На Мартинику я впервые попал в день проводов масленицы. Было воскресенье, и ежегодный карнавал шумел так, как это случается только во французской Вест-Индии. О том, чтобы заняться каким-нибудь делом, не могло быть и речи. Все население безудержно предавалось карнавальному буйству. Я не смог даже повидаться с единственным на острове зоологом — священником ордена «Святого духа». Чернобородый отец Роберт Пиншон (доктор наук, специалист по пищеварительному тракту птиц, преподаватель мартиникской семинарии) предпочел на все время «оргий» удрать от карнавальных красавиц в горы и ловить там настоящих ночных бабочек.

Перед окнами моей гостиницы на площади Плас де ла Саван с утра до вечера непрерывно проходили карнавальные процессии. Еще до рассвета меня будили уличные оркестры, толпы чертей и ведьм, ряженых, выбеленных мелом негров и вымазанных сажей европейцев в самых фантастических костюмах.

В кафе рекой лился ром, а по ночам из клубов и танцзалов непрерывно доносились звуки креольских «бигуинов» и «меренг».