Острова среди ветров - [46]

Калечение и сжигание негров заживо стало здесь обычной практикой. Во мне стыла кровь от подобных рассказов, и я заперся в своей комнате в полном отчаянии от подобного обращения с людьми… И неужели же после всего этого хоть одному чужеземцу может прийти в голову удивляться тому, что в здешних лесах скапливаются целые армии мятежников, только и помышляющих о мести?..»

Восстание негров на реке Коттике, в северо-восточной части Суринама, на подавление которого прислали Стедмана, оказалось последним. Но зато оно и было наиболее кровавым. В 1773 году в Парамарибо высадилась прибывшая из Голландии шотландская бригада из 1200 крепких парней. На подавление восстания ушло пять лет, после чего уцелело не более сотни шотландцев.

Оставшиеся же в живых рабы бежали вверх по реке Марони, образующей границу с Французской Гвианой. Они осели на французской территории, на притоке реки Марони — Лаве. Их потомки называют себя бони. Это единственное племя лесных негров, живущее главным образом во французской части Гвианы. В сравнительно более поздние времена за реку Марони переселились лесные негры и других племен. Хижины этих негритянских переселенцев тянутся до самых холмов Сент-Лаурент-дю-Марони, старого филиала Острова Дьявола. Это подлинно призрачный город, где запущенные теперь, а когда-то величественные здания напоминают о том, что место это вплоть до 40-х годов нашего века было одной из самых страшных каторг.

Здесь явно и сейчас продолжает жить кое-кто из отбывших наказание. Несколько белых мужчин, производящих впечатление таких «освобожденных», глотали в качестве аперитива свой ромовый пунш в баре грязного ресторана, куда я зашел было позавтракать. Но я тут же обратился в бегство, напуганный видом крикливой и невероятно грязной официантки.

Здешняя тюрьма теперь уже не служит местом заключения. Ее здания превращены в бараки, которые сдаются неграм, и перед окнами бывших камер болтаются на веревках детские пеленки. Тощая старуха-негритянка при виде моей фотокамеры в ужасе завопила на своем креоло-французском диалекте, что за фотографирование нищеты надо штрафовать!..

Не могу оказать, чтобы я испытывал огорчение при расставании с Французской Гвианой, когда я вернулся к реке, где меня поджидало несколько симпатичных лесных негров из племени парамакка со своим каноэ, но уже оснащенным современным мотором!

Своеобразная культура

Перед своей поездкой в Суринам я поведал Винсенту Росу о моем намерении заглянуть в деревни лесных негров. Он рассмеялся и сказал, что такой визит может оказаться не совсем приятным, если верить путевым отчетам одной голландской экспедиции, плававшей вдоль рек Суринаме и Корентейне в начале нашего столетия… Отчеты ее недавно печатались в «Журнале музея Британской Гвианы». Из них видно, что их автор, К. К. Кайзер, нашел лесных негров просто отвратительными.

…«Утром десятого августа мы миновали Бакра-Кондре, она же Лианотеи, и, слава богу, поселение лесных негров осталось позади. Ночевке в негритянской деревне я предпочел ночевку в лесу. У лесных негров невероятно крикливые голоса, и они бесстыдные попрошайки. При этом они совершенно не желают чем-либо вам помочь. Их грязные хижины кишат паразитами, так что всю ночь не столько спишь, сколько ожесточенно чешешься. Все это с самого начала внушило мне отвращение к этим людям. Единственное положительное качество у их мужчин — это то, что они, как правило, очень сильны и великолепные гребцы. Виденные же нами деревенские женщины отнюдь не привлекательны. Они очень рано старятся и тогда остановятся еще уродливее; так что их «mе lobbe joe» («я тебя люблю»), в чем они иногда весьма щедры, ни в коем случае не соблазнительно…»

Для народа-господина такое отношение к аборигенам было типичным и обычным явлением. Но даже и в докладах шведских этнографов-путешественников по Гвиане я обнаружил явные следы того же самого… С тем, что население здесь назойливо, я согласен лишь постольку, поскольку они, как и жители некоторых других частей Вест-Индии и Гвианы, выпрашивали иногда у меня деньги, когда мне нужно было их фотографировать.

Деревни же, которые я видел, стояли на открытых песчаных местах, и в них не было никаких куч мусора, разносимого повсюду ветром, как это типично для трущоб вест-индских городов. По берегам рек можно было постоянно видеть купающихся или стирающих женщин, прикрытых обычно лишь пестрой хлопчатобумажной набедренной повязкой. Деревни были чистые и красивые. Фасады хижин, крытых пальмовыми листьями, как правило, причудливо расписаны разнообразными цветными узорами.

Декоративное искусство у лесных негров имеет большое значение. Украшается не только внешний вид жилища. Глядя на женщин, которые готовили пищу в открытых кухнях, общих для нескольких семей (ряд очагов под пальмовым навесом), я дивился тому, что они никогда не сидят прямо на земле. Это табу! Иногда они сидят на корточках, но чаще всего на седлообразных скамеечках, украшенных искусной резьбой.

Пищу в горшках они помешивают маленькими, похожими на весло поварешками с красиво вырезанными ручками.

По веслам мужчин-гребцов можно судить о степени достоинства их владельца: чем более искусной резьбой они покрыты, тем большего уважения, а также благосклонности женщин он заслуживает.