Острова Луны - [78]

– А мне плевать, честно говоря, – совершенно не кривя душой, призналась Карина. – Если кого-то не устраивает, то я могу одна путешествовать. Мне же лучше будет.

И демонстративно занялась отрабатыванием ритуального знака, усиливающего процессы. Пламя свечечки оказалось очень благодарным объектом – ему явно не хотелось сгинуть на морском ветру. Да и птица не давала покоя. Хотя, казалось бы, – ну, птица… что она, птиц не видала?

– Послушай, идиотка, – Люсия уселась напротив нее, – дело же не в твоих желаниях, а в том, что нельзя возражать сильным мира сего. Если попала в их распоряжение, лучше повиноваться.

– Ух ты как запела! Что, «сильные мира сего» не торопятся делиться с тобой силой и местом у штурвала?

Та взяла свой остывший шоколад, быстро сотворила знак для подогрева неживых предметов (не путать с согревающим!), отхлебнула и заговорила, глядя ненавидящими глазами в никуда. Если вычесть эту ненависть, то получится такая точная копия Митьки, что аж страшно делается.

– Я кое-что поняла. Самое главное – это родная кровь. Они тут детей вообще за людей не считают. Но случись что, сразу вспоминают, что вот это – родная кровь, а все остальное – грязь из-под ногтей. А у меня никого нет. Я для всех – грязь из-под ногтей.

От такой заявочки Карина аж воздух втянула. Как через трубочку, со свистом. И чуть не поперхнулась от такого вдоха и от такой… незамутненности.

– Люсь, а тебе… того… знак забвения, часом, на лоб не приляпали? – спросила она. – А то, может, ты подзабыла, как так вышло, что ты, бедненькая моя, одна, сиротинушка, как динозаврик из анекдота?

Та затрясла головой, будто прогоняла нежеланные мысли.

– Какая разница? Что было, то прошло. То, что в прошлом, – этого нет. Нет вообще нигде. А я есть! Здесь и сейчас. И у меня нет никого, кроме брата! Ты знаешь, где он? Скажи мне!

Надо же, о брате вспомнила. Только как-то странно. Могла бы спросить элементарно «как он». Вот уж точно, век живи, два века удивляйся.

Птица сделала еще круг, снизилась… Ой, мамочки!!!

– Кру!!! – заорала Карина, забыв обо всем и обо всех. Она вскочила на стул, оттуда на стол, замахала руками. Как назло, волосы ее сейчас были самого неяркого из возможных цветов – эдакого каштанового с медными проблесками. Даже если старый скрипун, мудрый профессор и просто крутой чувак птероворон глянет вниз, едва ли зацепится взглядом за невнятное пятно. Эх, где же вы, привычные оттенки огня и апельсинов?

Так… Огня?

Карина схватила подсвечник, на который едва не наступила полсекунды назад. Пальцы ее начертили ритуальный знак усиления так, словно она полжизни ритуалистикой баловалась. Огонь послушно полыхнул.

«Гори, гори! – мысленно крикнула девочка, обращаясь не столько к языку пламени, сколько к самой глубинной сути мира вокруг. – Гори сильнее!»

– Кру!!! Эй, Кру! Я здеееесь!!!

И полыхнуло.

Столб огня взвился… нет, взметнулся в небо, обдал лицо Карины жаром. Люди, деловито сновавшие по улице, замерли. Кто-то заохал, кто-то особо впечатлительный завизжал. Кру, а это был в самом деле он, плавно, но очень быстро изменил радиус виража, направляясь к девочке.

Искра, отделившаяся от огненного столба, иголочкой уколола девочке лицо. Но еще сильнее тревога обожгла внутренности.

– Кру! Скажи Эррен! Я здесь. Океороны!!! Спроси Баррена…

Тревога оказалась не напрасной. Потому что в следующий миг перед глазами мелькнула Люсия. Она махнула рукой, и тяжелое керамическое блюдо врезалось Карине в лицо, как раз в место микроожога.

Глава 21 Вещание-завещание

Блюдо, брошенное Люсией с помощью ритуального аналога редиректады, вырубило Карину на добрых полчаса. А обратно в сознание вернули другие знаки, с которыми ей раньше по большому везению встречаться не приходилось. То есть сами по себе знаки были очень даже полезны и приятны, но повод для использования удручал. Она приоткрыла глаза, именно приоткрыла, так, чтобы никто не заметил, что она в сознании. Но так ей было ничего не видно – света в помещении не хватало катастрофически.

– По-моему, все так и было, – услышала она голос Евгения, – нос курносый, на нужном месте, и кровь не хлещет. Кости целы, все остальное тоже…

– Никогда не думала, что ты умеешь лечить, – процедила Клара. – Радуйся, что не было причины тебя лечить, – прямо-таки озвучил Каринины мысли отец. И совсем нелюбезно обратился к дочери: – Я вижу, что ты очнулась. Хватит хрупкую барышню изображать, а то хуже будет.

– Голова болит, – то ли прошептала, то ли пробурчала Карина, подчиняясь указанию.

– Это у тебя реакция на мыслительный процесс. – Евгений фыркнул в точности, как Эррен.

В первый момент Карина не поняла, где находится. Но очень скоро сообразила. Из этой комнаты через вот это окно она убегала по лунной тропе, в то время как поблизости мертвел яблоневый сад. Ах, ну да. Точно. Днем она сможет выйти только на ту тропу, что была открыта раньше.

– Как вы сюда прошли? – спросила она. Голова, если честно, прямо-таки звенела, словно колокол, в который лихо бил звонарь. – Кто вас сюда впустил?

– Разве это важно? – вопросом на вопрос ответил Евгений. И нелогично продолжил уже ответом на вопрос: – Эта башня принадлежит Академии. А уж туда-то знаккеру Клариссе Радовой вход открыт. К моей большой удаче. – И обратился к супруге: – Твоя ученица поступила весьма умно. Тревожный знак истолковал ее посудную атаку, как серьезную угрозу. В данном случае – угрозу моим делам. А сейчас позволь с тобой распрощаться. Что-то мне подсказывает, что в волчьем теле девчонка не так хорошо управляема, как в человеческом…