Остров за островом - [9]

Чем выше поднималось солнце, тем беспокойнее становились морские слоны. Когда к полудню серые лавовые скалы стали слишком горячими, животные начали подвигаться поближе к прохладному дуновению Тихого океана. В противоположность своим антарктическим родственникам северный морской слон считается существом крайне флегматичным, поэтому во время съемок я не соблюдал особой осторожности. Этого и не требовалось, лишь изредка я был вынужден быстро убрать штатив, освобождая дорогу самке, спасавшейся от преследования кавалера. Правда, все-таки нашлись самцы, которые в моем лице видели соперника. Однажды на меня совершили нападение с тыла. В результате одна штанина оказалась значительно короче другой и ее украсила затейливая бахрома.

Весь период беременности, одиннадцать месяцев, самки морских слонов проводят в водах поблизости от Гуадалупе. Когда начинаются схватки, они с прибоем выбрасываются на лавовый песок и рожают покрытого черными волосами младенца, весом в 45 килограммов. Через три недели бэби превращается в 180 килограммовую глыбу, и тогда ему предоставляется полная самостоятельность. В это время самцы возвращаются из своих дальних путешествий, которые иногда заводят их к берегам Британской Колумбии и Аляски. На суше морские слоны кажутся медлительными и флегматичными, а в воде они превращаются в торпеды, с бешеной скоростью ныряющие на большую глубину.

Морские слоны выходят на берег два раза в год: для линьки и для спаривания. Самки значительно меньше самцов и не имеют сорокасантиметрового хобота, который представляет собой продолжение верхней губы и во время рева служит резонатором. Любвеобильные и чрезвычайно ревнивые «султаны» всегда готовы драться с соперниками. Здоровый секач в расцвете сил не удовлетворяется меньше чем двадцатью женами.

Во время моего пребывания на Гуадалупе образованные раньше гаремы уже распадались, рев и драки происходили лишь из-за самок, только что достигших половой зрелости.

Когда гаремы окончательно распались, берег опустел и самцы снова отправились в дальние путешествия, чтобы отъесться. Следующей зимой они снова выйдут на берег Гуадалупе. Снова среди неприступных скал будет звучать их трубный глас, заглушая рев прибоя. На берегах Гуадалупе станет тесно и на скалистых островках у побережий Мексики и американского штата Калифорнии образуются новые колонии морских слонов. Запрещение охоты пятьдесят лет назад спасло от гибели крохотное стадо, которое теперь разрослось до пятнадцати тысяч животных. Там, где действительно проявляется человеческая добрая воля, всегда оказывается возможность сохранить редких животных.

Эверглейдс

Прохладное росистое утро. Крохотное озеро подернуто туманной дымкой. Восход, как всегда, прекрасен. Москиты назойливы и кровожадны, однако не так, как их сородичи у нас на севере. Енот споткнулся от удивления, когда мы с ним неожиданно налетели друг на друга.

Я расположился в хорошо замаскированной палатке на берегу илистого озерка и укрепил на штативе камеру с 500-миллиметровым телеобъективом. Мне хотелось сфотографировать цапель и ибисов, которые обычно кормились в этих круглых озерках, где, по-видимому, было полно мальков и всевозможных ракообразных животных. Вчера вечером я видел, как множество птиц устраивались на ночевку в ветвях кипарисов.

В течение первого часа на озере никто не показывался. Может, еще слишком холодно? Пошел второй час ожидания. Солнечные лучи коснулись земли. Две луизианских цапли^{6} и две желтоногие снежные цапли^{7} осторожно спустились на воду, но я побоялся спугнуть их камерой. Зимородок схватил рыбешку, похожую на карася, взлетел на сухой сук и, там проглотив добычу, стал громко хвастаться своей удачей. Сверкающий карминовый кардинал^{8} величиной со скворца, прыгал вместе с двумя самками по зарослям вокруг озера. Обычно кардиналы питаются зернами и семенами, но здесь им перепадает и мясо в виде червяков и головастиков. На мгновение в воду окунулся пересмешник^{9}, а дятел в красной шапочке предпочел искупаться в песке возле тропинки. К свите кардинала присоединился изумительно красивый воробей с отливающим в голубизну оперением.

Торопясь куда-то, пролетела сова, по стволу пальмы застучал черный дятел, стаи клювачей^{10} чертили утреннее небо.

В палатку забежала крыса. Она ужасно перепугалась, когда я швырнул в нее пустой коробкой, и тут же исчезла. На деревьях вокруг палатки сидели в нерешительности цапли и ибисы. Неужели они обнаружили меня, почувствовали мое присутствие? Чего же я не учел?

На четвертый час я наконец распрямился и через верхнее окошко оглядел озерко. В воде резвилась рыба, но кроме нее я обнаружил и кое-что неожиданное. Над водой мелькнула змеиная головка. Одна, другая. Все озеро так и кишело змеями! Змеиная яма! Я позабыл о птицах и начал снимать змей. Теперь мне было понятно, почему ни одна цапля не смела спуститься с дерева.

На сухом светлом стволе лежала черная двухметровая змея. Это была самка. Две змеи поменьше извивались с обеих сторон и кокетничали с неподвижной красавицей. Она зевнула, в эту минуту ее не интересовали ухаживания.