Остров за островом - [8]

Время от времени возникали слухи, будто рыбаки видели и морского котика, особого, небольшого котика, характерного только для Гуадалупе. Однако никто ничего не знал точно, пока мой друг, профессор Карл Хаббс, в 1954 году во время подсчета морских слонов не обнаружил у входа в грот несколько самок котика с детенышами и одного ревущего самца. Профессор насчитал шесть животных, но, очевидно, в темноте скрывались еще несколько. Это сенсационное открытие было отмечено всеми международными органами по охране природы. Ученые обратились с просьбой к международным организациям предпринять надежные меры защиты для гуадалупского котика. И может быть, тысячи морских котиков будут снова нежиться на лавовых скалах Гуадалупе, как они делали это в течение многих десятков лет.

Неутомимый старец и играющие детеныши

Волны прибоя подкидывали нашу лодку почти к самой скалистой террасе, на которую мы должны были высадиться. Первым должен был сойти на берег неутомимый семидесятилетний профессор Карл Хаббс, иначе это бы испортило ему настроение на весь день. Профессор легко проделал прыжок и Принял у нас фотоаппараты и магнитофон, необходимые для работы.

Взобравшись на скалу, Карл Хаббс приблизился к самому ее краю и внимательно оглядел линию берега. Он был похож на охотника, высматривающего добычу. Прямой, стройный, словно пальма, с черными коротко подстриженными волосами, резкими чертами лица и зорким взглядом. Ученый за работой.

Огромный утес преградил нам путь, и мы не могли выйти к воде. Нам пришлось карабкаться наверх и ползти на животах высоко над морем. Внизу отвесные скалы отгораживали небольшие участки воды ближе полосы прибоя, и там… Там мы увидели первых котиков. Несколько самок лежали, развалясь, на спине и нежились на солнце, два самца сидели на расстоянии десяти — пятнадцати шагов друг от друга, словно высеченные из лавы. Подняв морды к солнцу и опираясь на широко расставленные передние ласты, они наслаждались теплом и покоем. Профессор Хаббс улыбнулся моим камерам и удовлетворенно кивнул.

В огороженных скалами заливчиках резвились детеныши, даже не подозревая о нашем присутствии. Одни лежали, скрестив ласты на животе, другие плавали, подняв вверх хвосты. Трое малышей съехали со скалы, как на санках, и принялись гоняться друг за другом по круглому озерку. Мы слышали, как под нашим утесом ссорились и блеяли другие детеныши, кажется, у них там шла потасовка. Осторожно, цепляясь за уступы, мы сползли вниз и притаились за большими глыбами лавы и цветущим среди гравия калифорнийским маком (кстати, этот вид мака тоже встречается только на Гуадалупе).

За четырнадцать дней, проведенных нами на острове, мы насчитали четыреста морских котиков. Карла Хаббса особенно радовало то обстоятельство, что большая часть из них — молодые. Жестоко преследуемый в свое время гуадалупский морской котик все-таки выжил и даже сумел расплодиться.

Когда я на рассвете покинул теплоход «Полярис», где эксперты по глубоководным рыбам все ночи напролет вытаскивали из морских глубин одно чудовище за другим, Гуадалупе был окутан белым туманом. Плыть на лодке с подвесным мотором было холодно и неприятно. Над стадом морских львов висели влажные хлопья тумана. Откормленные самцы тупо следили за нами.

Морские слоны любят поспать и просыпаются поздно. На маленьком пляже сладко спали около пяти тысяч самцов, самок и детенышей. Издали они походили на груду сплавных бревен. Слышались редкие посапывания. Какого-то детеныша прохватил понос и он жалобно заскулил, но мать не обратила на бедняжку никакого внимания.

Когда солнце садится и воздух становится прохладным, морские слоны ищут укрытия на берегу. В течение нескольких часов картина остается неизменной, но зрелище это настолько необычно, что кажется, будто ты перенесся в мир фантастики.

Исполины Гуадалупы

Но, может, именно это и есть реальный мир? А мы живем в мире фантастическом? Четырнадцать дней назад я пересек в грохочущем самолете континент, жители которого с каждым днем все больше отдаляются от природы, где доллар говорит на языке более выразительном, чем их родной язык. С высоты десяти тысяч метров я различал вершину Роки-Маунтин; трассы слаломного и скоростного спуска на лыжах, сверкая, сбегали с гор в великосветском спортивном курорте Аспена. С высоты видны знакомые по открыткам очертания Большого каньона и Долины Смерти. И никто не ломает голову над тем, куда ведут белые ленты шоссе; это известно и так — в Лас-Вегас, главную цитадель азартных игр. Лос-Анджелес, город Ангелов, теперь невозможно разглядеть с воздуха из-за постоянно висящего над ним ядовитого тумана цвета серы. Воздух здесь так загрязнен, что при определенном направлении ветра на аэродроме невозможно приземлиться.

Может быть, именно гармоничное существование животного мира Гуадалупе и заставило меня задуматься о безумных темпах, царящих на материке? Человеку, впервые прилетевшему в США, стрессы обходятся дороже, чем сердечно-сосудистые и желудочно-кишечные заболевания, особенно на шоссе, ведущем из Лос-Анджелеса в Сан-Диего, где нет ограничения скорости. Я арендовал автомобиль, нагрузил его своим оборудованием и, набравшись смелости, выехал на шоссе Голливуд Фривей. Четыре полотна в каждом направлении, тысячи машин образца «вчера», «сегодня» и «завтра»… Дай дорогу! Жми на газ! Того, кто едет слишком медленно, полицейские тут же штрафуют. Держись ряда! Раз!.. Мимо промелькнул Диснейленд. Хотя о поворотах предупреждают за много километров, это еще не значит, что человек на такой скорости заметит дорожный знак. Я предвкушал, как вскоре мое сердце снова забьется нормально, как я снова попаду в страну, где нет дорог, к исполинам, признающим только свой собственный темп — темп природы…