Остров за островом - [71]

Робин любит всех животных, кроме морских слонов.

— Я прихожу в бешенство, когда эти жирные туши вылезают на берег и начинают кататься по туссоку. Они опрокидывают и ломают мои изгороди. Им ведь изгородь не преграда. Три тонны жира! Иногда их тут бывает по нескольку сотен.

Морские слоны только что вернулись на остров, второй раз в этом году. Первый раз они были здесь, когда образовывались гаремы и рождались детеныши. Именно тогда, когда шла война из-за самок, изгородям Робина особенно доставалось. Теперь морские слоны вернулись для линьки. В это время они катаются по прибрежной гальке, чтобы поскорей сбросить старый мех. Они становятся вялыми, мычат, храпят и ведут себя так же флегматично, как моржи на острове Роунд в Беринговом море.

Два престарелых великана достигали в длину пяти или шести метров. Мы с Робином прикинули, что каждый весил тонны по четыре. Робин тут же подсчитал, что оба слона дали бы около полутора тысяч литров жира.

Два слона помоложе прогуливались по берегу. Эти физические упражнения перемежались ревом и рыканьем, которые обратили в паническое бегство выводок утки. Время от времени великаны кидались друг на друга, разинув пасти. Белые зубы впивались в шею противника, хоботы качались, как маятники. Иногда хобот наполнялся воздухом и становился похожим на продолговатый воздушный шар, а из глубины зева вырывался рев, разносящийся по всему острову.

Морские слоны теснились друг к другу, головы их лежали на гальке, задние ласты были опущены в воду. Некоторые из них так долго прожили в просторах океана, что у них на шкуре выросли водоросли: в коричневых складках кожи торчали ростки фукуса. Кое-где на коже виднелись и белые раковины усоногих раков, которых я видел на серых китах в лагуне Скаммона.

Крапивники изменили Лоррен и перебрались кормиться поближе к морским слонам. Они прыгали по этим огромным животным, как по бревнам, выклевывая паразитов из складок их кожи и из открытых ран, полученных слонами во время морской охоты. Сам я не нашел на слонах ни одного паразита, по-видимому, крапивники уже успели провести на них чистку.

— Иногда сюда приплывают и морские леопарды, — сказал мне Робин. — Раскроют пасти и скалятся. Вот у кого страшные зубы! Ты видел морских леопардов? Лоррен их очень боится и морских слонов тоже. Особенно когда они прячутся в туссоке. Их ведь не заметишь пока не подойдешь вплотную. У нас на островах километр изгороди стоит почти тысячу фунтов, сам понимаешь, как жалко, когда ее ломают. Скажи, Свен, ты видел крестьян, у которых на пастбищах водятся морские слоны, морские львы или пингвины? Фолклендским овцеводам не позавидуешь!

Я вынужден был признаться, что лоси, заходящие на посевы у нас на Севере, это совсем не то. Но зато на этих ветренных островах нет ни майских жуков, ни комаров, ни мошки, ни оводов, ни рыжих муравьев.

— Вы с Лоррен не думаете уезжать с архипелага?

— Нет, пока нам здесь нравится. У нас есть еще надежда улучшить пастбища, и пока наши капиталовложения оправдываются. Правда, когда будет ребенок, придется перебраться куда-нибудь, где он сможет учиться.

Из своей дырявой лодки Робин махал мне на прощанье, держа в руке мешок с почтой и два пакета с запчастями. Во дворе перед домом стояла Лоррен и смотрела на низко летящий самолет. Ее синий в клетку фартук развевался на ветру, как гордое знамя.

Уверенные в своих силах, трудолюбивые хозяева острова морских львов.

Когда придет корабль

На два градуса к северу из-за горизонта появился остров Седж. Он был похож на разорванное ветром марево, не имеющее четких очертаний. Его окружали фантастические леса водорослей, которые, когда поверхность моря была спокойна, придавали ей сочный тон сепии. В плохую погоду никто не отваживался подплывать к Седжу. Чтобы там высадиться, необходим слабый северный ветер.

В этом году «Форрест» впервые подходил в острову Седж. С мостков палуба парохода выглядела как нечто среднее между скотобойней и цирком. Повсюду висели или лежали белые, заплывшие жиром бараньи туши. На снастях качались Магеллановы гуси. На корме стояли три лошади. Тут же находились девять овчарок, один щенок и одноглазая комнатная собачонка, на которую с любопытством поглядывали остальные собаки. В ящике хрюкали два поросенка, они уже три недели находились в пути с одного острова на другой. Куры кудахтали и тянули головы из клеток, когда мимо проходил матрос с мешком зерна. Три связанные утки стояли возле ящика с поросятами. В картонной коробке сидели кошки всех мастей. В душевой стояла клетка с попугаями, которых вынесли сюда, как только началась качка.

Когда якорь «Форреста» скрылся в прогалине подводного леса и на воду была спущена резиновая лодка, на палубе появился груз, предназначенный для Седжа. Здесь были и материалы для изгородей — металлические столбики, и чилийская древесина, и мешки с почтой, и рождественские посылки, и покалеченное ветром комнатное растение, и велосипед для разъездов по тундре, и продукты (мука, крупа, масло), и многое другое.

Открывшееся нам зрелище было очень величественным. На уступе скалы собрались, выстроившись в соответствии со степенью их робости, все члены семьи, которая уже три года безвыездно жила на острове. Вдали, среди темных точек туссока, виднелся дом.