Остров за островом - [15]

Под водой еще сохранилась красота. А на островах через несколько лет появятся бензоколонки, похожие на парки с аттракционами, мотели, супер-базары, рестораны, где каждый кусочек стены будет украшен чучелами рыб, гигантские афиши, неоновые фейерверки и рекламы: больше всего, чаще всего, лучше всего…

На Биг-Пайне, самом крупном из цепочки островов Флорида-Кис, организован заповедник для живущих только здесь крошечных оленей. Это карликовые белохвостые олени, вес которых не превышает двадцати килограммов. Мы с дочерью надеялись увидеть их у источника в сосновом лесу, где, по-видимому, было много этих крохотных животных, так как их едкий запах повсюду бил в нос. Но мы встретили лишь одного оленя, да и то обитавшего в загоне у служащего заповедника. В длину он достигал одного метра, а в высоту — полметра.

В кухне жена этого служащего кормила из соски пятнистого олененка, мать которого погибла под колесами грузовика. Олененок был не больше кошки и прекрасно себя чувствовал в ящике из-под слив.

К 1950 году, когда охота на игрушечных оленей была запрещена, их оставалось всего сорок штук. А постоянный поток автомобилей, спешащих на Ки-Уэст, еще больше сократил их число. Дело в том, что крохотные олени очень любят табак и, не понимая опасности, выходят на дорогу, чтобы полакомиться окурками. За один год под колесами автомобилей погибло восемь оленей. Тогда этих любителей окурков отгородили от дороги. Дорожные знаки призывают водителей сбавлять скорость и быть особенно внимательными. Под страхом штрафа в сто долларов запрещено бросать из автомобилей окурки. Это возымело действие; вот уже больше года, как ни один олень не попал под автомобиль.

В настоящее время на Биг-Пайне живет более двухсот пятидесяти оленей. Однако их все время теснят. Рядом с неогороженной территорией заповедника сосновые леса распродаются под дачные участки. Озерки пересыхают, да к тому же постоянную опасность представляют собой любопытные собаки и выхлопные газы. Автомобили, идущие по дороге, беспокоят и раздражают животных. Поэтому перспективы на будущее у этих спасенных оленей весьма мрачные.

Эрнест Хемингуэй и летучие рыбы

Мы гуляли по улицам Ки-Уэста и закупали продукты на все то время, которое собирались провести на Драй-Тортугасе. Кроме того, мы приобрели кастрюли, пиво, одеяла, сетки от москитов, масло от солнечных ожогов, угольные брикеты и пластмассовые бочонки для пресной воды, которую нам предстояло взять с собой на эти безводные острова.

Мы пили ледяные напитки в хемингуэевских барах и слушали хвастливые истории наших соседей по бамбуковым столикам об их стычках с тарпонами^{26} и акулами, меч-рыбой, парусниками^{27}, копьеносцами^{28} и барракудами, причем, разумеется, только с самыми крупными и опасными экземплярами.

В начале 30-х годов Эрнест Хемингуэй приобрел себе на Ки-Уэсте похожий на дворец дом, построенный в стиле испанских колонистов с примесью французской архитектуры и украшенный новоорлеанской резьбой. Он реставрировал его в соответствии со своими целями и устроил в саду первый на Ки-Уэсте плавательный бассейн. Растения, которые он привозил с собой из различных частей света, растут теперь возле Хемингуэевского музея среди пальм, шелестящих зелеными кронами. Рядом с бассейном стоит домик писателя, куда можно попасть по внешней лестнице. Из царящего в доме смешения стилей и сувениров мне больше всего запомнилась скульптура пикадора на вздыбленной лошади, на которую нападает разъяренный бык, и голова антилопы орикс, висящая на стене в столовой.

Под мяуканье кошек в саду обожавшего их Хемингуэя наш «Шкипер К» покинул пострадавший причал и по узкому фарватеру вышел в Мексиканский залив. Неоновое сверкание над Ки-Уэстом поблекло перед рассветом. Навстречу нам двигалась армада траулеров, промышлявших креветок. Грязные с ржавыми пятнами паруса сохли в полном безветрии. Дизельные моторы выпускали кольца дыма на неизвестных мне дотоле птиц, которые, раскинув широченные крылья, висели над нашим пароходом. Размах крыльев у них достигал более двух метров, по сравнению с туловищем они казались непропорционально длинными. Хвост был, как у ласточек, остроконечный и глубоко расклиненный. Это были фрегаты^{29}.

Познакомились мы и еще с одним летающим представителем животного мира, не имевшим, однако, никакого отношения к птицам. То тут, то там над водой порхали большие стаи летучих рыб. В тихую погоду мы могли наблюдать, как они под водой берут разбег для взлета. Выскакивая из воды, они отталкиваются от нее нижней удлиненной частью хвоста, расправляют передние плавники, похожие на прозрачные крылья бабочек, и летят, точно планеры. Известно, что летучие рыбы перед взлетом развивают скорость 35 узлов, то есть 63 километра в час. Летят они на высоте 6–7 метров.

Мирный заброшенный птичий форт

Испанский авантюрист Хуан Понсе де Леон, тот, который сопровождал Колумба во время его второго путешествия в Америку, был первым европейцем, заметившим группу невысоких коралловых островков, окружавших один атолл, дававший прибежище парусным судам и морским черепахам. В 1513 году на песчаных берегах этих островков было такое множество черепах, что вся группа получила название Ла-Тортуга