Остров Веры - [16]

— Если дело не во мне, тем более ты свободно можешь рассказать, что случилось. Даже если я не смогу помочь, то, во всяком случае, готова выслушать. Нельзя держать в себе негатив.

— Я больше не работаю со Стасом над нашим проектом, над перемещениями во времени, — скороговоркой, не делая паузы между словами, сказал Антон.

— Ты теперь будешь работать один?

— Нет, теперь Стас будет работать один над этим проектом. Я ушел.

— Погоди, не совсем понимаю. Это же твой проект. Ты вот так просто оставил Стасу все, на что убил столько лет?

— Вера, я тебе изложил факты. Я не хочу обсуждать Стаса, потому что мне придется говорить о нем плохо, а у вас с ним были отношения.

— Вот именно — были. Мы уже давно расстались, так что не бойся ранить мои чувства. Я тебя пойму лучше, чем кто-либо, потому что отлично знаю, что это за человек. С такими людьми, как он, радуются два раза: первый раз — когда знакомятся, и второй — когда расстаются. Я так понимаю, вы поругались. Из-за чего?

— Мы не ругались. Просто выяснили, что наши мнения кардинально расходятся. Поэтому мы не можем больше работать вместе.

— Это не объясняет, почему из твоего проекта ушел именно ты, а не Стас.

— С точки зрения Стаса, это его проект. Это он нашел спонсора, фирму, где его отец является председателем совета директоров, но это неважно. Это он нашел меня с готовой идеей. Это он лично занимался продвижением проекта в СМИ и в интернете, на разных выставках или еще где, я не знаю. Это он по моим наработкам и отчетам писал статьи в научные журналы. В общем, весь public relations делал исключительно он. Неделю назад Стас вернулся из Лондона и сообщил, что представлял там наработки по созданию технологии перемещения во времени на международной конференции. Он сделал это тайно, даже не сообщив мне. Я увидел материалы конференции, и ему пришлось объясниться.

— Стас, конечно, поступил подло и цинично, но ты?.. Ты хочешь сказать, что почти целый год, после того как вы начали вместе работать над проектом, ты ничего не замечал?

— Я доверял ему. Я не думал, что он присвоит все себе, что будет ставить под статьями только свое имя, что будет представлять проект на конференции как свой единоличный, даже не упомянув меня, — сказал Антон, отвернулся и стал смотреть на воду.

Русло ручья было спрямлено каменными валунами, ими были выложены берега, а над песчаным, в мелких веточках и камешках, дном в прозрачной воде медленно проплывали легкие былинки, желтая пыльца, кожура от раскрывшихся почек.

— Предательство — это ужасно, — произнесла Вера, помолчав, — но твои знания, твои мозги никто не сможет забрать. Они навсегда при тебе, и ты сможешь начать новый проект. Нужно только захлопнуть за собой дверь в прошлое и смотреть вперед.

— Прости, что не отвечал на твои звонки. Я действительно убит этой ситуацией и морально опустошен. Больше всего тем, что аргументы Стаса я не могу опровергнуть. Я всегда поражался его умению влиять на людей. Я даже считал это качество своеобразным талантом, пока сам не стал объектом его манипуляций.

— Вот уж точно, талантливый авантюрист.

— Я понял, что не смогу играть с шулером по его правилам и на его территории, поэтому мне легче было встать и уйти. Слушая его в тот момент, я чувствовал, что он прав. Мне нечего было ему возразить, и от этого становилось так паршиво на душе…

— Антон, расслабься. Все эти пережевывания, кто прав, кто не прав, кто кого использовал или подставил, не исправят ситуацию. Хватит бичевать себя и втирать в раны соль. Пора без сожаления расстаться с еще одной иллюзией. На улице весна и жизнь продолжается. Это главное.

Они замолчали. Антон действительно почувствовал себя легче после того, как высказал все, что у него было на душе. Вода в ручье чуть покачивалась, источая спокойствие. В ней, словно в текучем зеркале, отражались стволы и ветки высоких деревьев. По выложенным плиткой дорожкам, запорошенным мелкими веточками, опавшими с осин и берез сережками, мелкими шишками, шли к роднику люди. Одни набирали воду из источника в разные емкости, другие, сняв обувь, ходили в ледяной воде. Вера, чтобы сменить тему, чуть наклонилась к Антону и полушепотом сказала:

— Посмотри на всех этих людей. Они думают, что родник святой, потому что над ним крест и бьет он из земли возле церкви. На самом деле это от родника к церкви идет святость. Без родника она была бы просто красивым строением с куполами и росписью внутри, как учреждение или организация для регистрации рождений и смертей.

— Церковь — это просто строение? Странно от тебя такое слышать. Мне казалось, что ты верующая, — удивился Антон.

— Как бы тебе объяснить? Смотри, вон там маленькая девочка с тонкой плетеной косой в синей футболке с цветной рыбой. Вот когда я была в таком же возрасте, я бабушке сказала: «Бога нет!» В глазах у нее был такой ужас, что я и сама испугалась. Бабушка меня спрашивает: «Кто тебе такое сказал?» А я отвечаю: «В садике, воспитательница нас так учит. А ты, бабушка, если веришь в бога, почему у тебя дома иконок нет?» Бабушка на меня строго посмотрела и сказала: «Бог он не в иконках и не в церквах. Бог он внутри всего живого, внутри тебя и меня».