Остров вечного лета - [14]
Едем вдоль северного пригорода, именуемого Мутвол. Это рыбацкие кварталы, примыкающие к сухому доку и городскому водному резервуару. То и дело видны европейские церкви. Мы в одном из районов наибольшего на всем Цейлоне распространения христианства. Тут и англиканский кафедральный собор «Христовой церкви», окруженный величавыми грибообразными фикусами.
Как много в Коломбо деревьев с широкими грибовидными и зонтовидными кронами! Всей мощью ветвей дерево стремится к свету, хочет испарять побольше избыточной влаги, и каждая крона вырастает в могучий сферический шатер, в исполинский купол из глянцевой зелени.
С раскидистых горизонтальных ветвей свисают неряшливо оборванные веревки. А некоторые ветви так длинны и тяжелы, что под них подставлены некрасивые прямые подпорки в виде тонких вертикальных бревен. Подходим ближе, и я испытываю сильное смущение. Это совсем не веревки и не подпорки, а просто-напросто воздушные корни, знаменитые воздушные корни тропических деревьев, о которых столько раз и читал и рассказывал своим ученикам. Кто же знал, что они так невзрачны! Корни, не достигшие земли, болтаются, точно концы веревок от оборвавшихся качелей. А укоренившиеся — сами превращаются в деревья, выглядят совсем инородными по отношению к ветвям «материнского» дерева: никакого постепенного перехода от «корня» к ветви; резко входящий прямой угол, кора совершенно разного цвета и фактуры. Вот и возникает впечатление, что это подпорки, какие ставят под прогибающиеся балки в ветхих постройках…
Рядом — вереницы рыбацких хижин. Скромные клетушки, совсем не чета светлым многокомнатным «бенгалоу» — коттеджам аристократических районов Коричных садов. Но наши хозяева предпочитают показывать нам соборы и богатые дома, так что в гости к рыбакам мы не попадаем.
Зато осматриваем первый на острове рыбный завод — недавний подарок, доставленный Цейлону из Канады. Канада же подарила и один из двух траулеров, на которых в 150 милях севернее Коломбо производится лов рыбы. Траулеры приходят раз в неделю, привозя до 50 тонн каждый. Это всего 3–4 % общецейлонского улова.
Остальное доставляют мелкие рыболовецкие кооперативы.
Рыбы много, самой разнообразной; особенно ценна морская «сир-фиш», рыба-сир. Впрочем, как это ни удивительно, рыбные промыслы Цейлона далеко не удовлетворяют потребностей населения в рыбе. На остров, окруженный водами океана, приходится… ввозить рыбу из других стран.
Сопровождающие рассказывают нам, что как раз в эти дни в Коломбо идут успешные переговоры правительства с советской экономической делегацией и что одним из пунктов советской технико-экономической помощи Цейлону будет организация рыболовства и рыбной! промышленности на современном техническом уровне.
Канадец-директор в сопровождении стажера-сингала, своего будущего преемника, показывает нам завод — весь путь рыбы, отгруженной с траулера — электроподъемник, конвейер, приемный стол, развозку на ручных тележках по сортам, на весы… Часть рыбы идет отсюда под струи холодной воды и прямо на рынок в свежем виде, а другая часть в мойку и в цех филе.
Ходим из цеха в цех по январской экваториальной жаре и вдруг ощущаем родную прохладу. Шеф богатырским движением распахивает перед нами дверь неправдоподобной толщины, и на нас дышит острым морозом огромный холодильник. Какое блаженство окунуться всем телом в этот мир ледяного воздуха! Казалось, мы! готовы были завидовать висящим и лежащим тут тушам мороженых рыб…
Но, чур не злоупотреблять таким удовольствием!. Попасть в холодильник распаренным здешней жарой — риск подцепить любую простуду. Не досадно ли ил вместе с тем, не смешно ли будет простудиться под экватором! С сожалением выходим и вновь окунаемся в тепло, облекающее все тело, как ватой.
Осматриваем цех изготовления льда — манящим чудом выглядят его зеленовато-голубые глыбы. А вот совсем противоположное ощущение — жесткая сухость сушильных камер, першащая в горле. Цех изготовления рыбьего жира, лаборатория розлива его по бутылкам. Ремонт неводов, изготовленных из манильской пеньки и нейлона. Радиорубка для связи с теми, кто в море…
Завод современного облика собран из типовых деталей. Видно, что таких заводов в Канаде отштамповано сотни.
Здание в стиле предельно экономичного конструктивизма— все из стекла, металла и пластмасс. Оффис — контора весьма малолюдная, расположена не без умысла над холодильником. Под потолками настойчиво вращаются вентиляторы.
Выходим на огромный балкон, вернее — на крышу нижележащего этажа. Ощущение безграничного простора, сочетание слепящей белизны здания и расплавленной голубизны океана.
КРЕЩЕНСКАЯ ЖАРА
Когда в Москве мы пытались представить себе условия освещения, ожидающие нас на Цейлоне, мы успокаивали себя: ведь январское солнце над Коломбо стоит совсем уж и не так высоко — вроде как июльское солнце в Сочи. Это важно было знать, скажем, фотографам, чтобы правильнее выбирать выдержку при фотосъемках.
Жара, по данным климатических таблиц, тоже не Обещала быть слишком свирепой. Что особенного, если Средняя январская температура равна здесь плюс 26 градусам по Цельсию? Я терпел в Туркмении жару и до плюс 42!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — морской биолог — восемь месяцев изучал яркую и красочную жизнь коралловых рифов Явы, Сулавеси (Целебеса), островов Вали и У наука, грозного архипелага Кракатау, необитаемых коралловых островов. Работал он и в мангровых лесах, на скалистых порогах и пляжах в осушной полосе Яванского, Целебесского и Молуккского морей, Мадурского и Зондского проливов, бурного Индийского океана. Ему посчастливилось познакомиться с пышной тропической растительностью среди нетронутой природы, а также в замечательном Богорском ботаническом саду, с геологическими достопримечательностями, с величественными памятниками прошлых эпох и с прекрасным изобразительным и музыкальным искусством балийцев.
В книге этой вы найдете рассказ про путешествие увлекательное и в значительной мере необычное. Необычное потому, что оно сулило не только множество дорожных впечатлений, но и много серьезных опасностей, какими чреваты морской перегон речных судов и ледовая проводка. Необычное потому, что участники его прошли на самых обыкновенных речных судах около двенадцати тысяч километров через Россию — по крупнейшим рекам Европы и узким живописным речушкам Севера, по лабиринту шлюзов старинной системы и беспокойным южным морям, по простору новых водохранилищ и коварным морям Ледовитого океана.
В. Н. Наседкин в 1907 году бежал из сибирской ссылки, к которой был приговорен царским судом за участие в революционном движении, и эмигрировал в Японию. Так начались пятнадцатилетние скитания молодого харьковчанина через моря и океаны, в странах четырех континентов — Азии, Австралии, Южной Америки и Европы, по дорогам и тропам которых он прошел тысячи километров. Правдиво, с подкупающей искренностью, автор рассказывает о нужде и бездомном существовании, гнавших его с места на место в поисках работы. В этой книге читатель познакомится с воспоминаниями В. Н. Наседкина о природе посещенных им стран, особенностях труда и быта разных народов, о простых людях, тепло относившихся к обездоленному русскому человеку, о пережитых им многочисленных приключениях.
«Семидесятый меридиан» — книга о современном Пакистане. В. Пакаряков несколько лет работал в стране собственным корреспондентом газеты «Известия» и был очевидцем бурных событий, происходивших в Пакистане в конце 60-х — начале 70-х годов. В очерках он рассказывает о путешествиях, встречах с людьми, исторических памятниках, традициях. Репортажи повествуют о политической жизни страны.
Автор, молодой советский востоковед-арабист, несколько лет живший, в большой теплотой и симпатией рассказывает о повседневной жизни иракцев во всем ее многообразии. Читатель познакомится с некоторыми аспектами древней истории этой ближневосточной страны, а также найдет в книге яркие описания памятников прошлого, особенностей быта и нравов народа Ирака, современных его пейзажей.
Ирина Летягина в свои 26 лет была успешным юристом в крупной консалтинговой компании, жизнь била ключом, но чего-то явно не хватало. Все твердили о том, как нужно и как правильно жить, но никто не говорил, что на самом деле нужно жить так, как хочется самой. Потеряв всякое желание развиваться в юриспруденции, оставив престижный университет за спиной и бросив нелюбимую работу, Ирина отправляется в путешествие без обратного билета. И все только для того, чтобы найти себя и узнать, какой путь предначертан именно ей.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.