Остров ужаса - [5]

Глава II

На следующее утро мы с котом устроили совет — предыдущую ночь мы спали вместе, ибо каждый из нас нуждался в товарище.

— Черный ведьминский кот, — сказал я после того, как долго, пристально и с раздумьем глядел на него, — ты ведаешь колдовство и потому веди, я же последую за тобой, — и, произнеся это, я легко прикоснулся к голове зверя, и он посмотрел мне в глаза без страха, как друг. После чего, подняв хвост и расправив влево и вправо усы, он направился прочь от моря; я следовал за ним, и два дня и одну ночь мы путешествовали по густым лесам, что перемежались тут и там плодородными равнинами, могущими служить такими же прекрасными пастбищами, как низины вкруг города Ромни.

На второй день наших странствий, ближе к вечернему часу, мы вышли к холму, на вершине коего стоял красивый замок, каковой, ничуть не будучи древним или разрушенным, тем не менее выглядел заброшенным и позабытым, поскольку весь порос мхами, сорными травами и вьющимися растениями; все те растения буйно процветают в южных землях и за год успевают вырасти настолько, что в нашей стране на это потребовалось бы десять лет.

— Черный кот, — сказал я, — давай войдем.

Мы вместе взобрались по склону холма к красивым арочным воротам из прочного дерева, украшенным кованым железным орнаментом. Эти ворота в замковой стене вели к круглой башне, подобную какой я видал в детстве в Виндзоре, в замке короля Гарри[10], у коего было шесть жен. Вокруг царила мертвая тишина, и из самого замка не доносилось ни звука. Я удивленно смотрел вверх, на буйно разросшиеся вьюны и сорняки, на окна, покрытые толстым слоем пыли и сажи, и на каменную кладку, пострадавшую от непогоды, и на окружавший замок сад, где не произрастали ни плоды, ни цветы, лишь бесполезные деревья и обычная трава, точно в лесах, каковые мы пересекли по пути сюда.

Теряясь в догадках по поводу того, кто мог обитать в сем заброшенном дворце, я огляделся вокруг в поисках входа. На воротах висел большой бронзовый дверной молоток в форме раскрытой ладони, будто протянутой в приветствии. Он висел на петле, и суставы пальцев были сделаны большими и тяжелыми, так что удар прозвучал бы очень громко. Я протянул было руку к молотку, намереваясь поднять его и ударить в ворота, однако же вспомнил о бедном Томасе Сноуде и о постигшей его судьбе.

— Черный кот, — сказал я, — тут потребна стратегия и потребна хитрость; не владей я этими искусствами, разве я, Сайлас Фордред, был бы шкипером?

И, сказав так, я расстегнул свой ремень из доброй кожи, что обошелся мне в гроут[11] и пенни на ярмарке в Кентербери, обмотал его вокруг бронзовой ладони, приподнял молоток — и, о диво, бронзовые пальцы сжали ремень и сомкнулись на нем, что твоя львиная пасть, совсем как руки идола вкруг бедного Томаса Сноуда. Я громко рассмеялся при виде этого зрелища, и кот рассмеялся тоже, ибо я сумел уберечься от жестокого устройства и перехитрить какого-то необычайного и злобного колдуна. Я высоко воздел руку, держась за ремень, а затем разжал хватку, и бронзовый кулак с грохотом ударил в ворота; в тот же миг они широко распахнулись изнутри без всякой человеческой помощи. В угасающем свете дня я увидел просторный зал с выложенным мозаичными плитами полом; на полулежали богатые ковры и звериные шкуры, на стенах висели гобелены и скрещивались редкостные копья, баклеры[12] и мечи. Здесь и там располагались низкие кушетки, казавшиеся мягкими и манящими — радостное зрелище для глаз и услада для тела человека, многие месяцы не отдыхавшего в уюте и праздности. Солнце быстро садилось — темнота в тех краях наступает стремительно — и потому я подумал, что было бы неразумно входить в замок в столь поздний час, и решил провести ту ночь на склоне холма, сочтя, что отдых там будет безопасней, нежели в большом зале.

Черный кот, коего я в шутку назвал Сатана, лежал рядом со мной, как и в другие ночи, ибо к тому времени бесконечно мне доверял и видел во мне друга. Глаза наши то и дело устремлялись сквозь темноту к черному силуэту замка и, хотя в здании было много окон, мы не замечали ни малейшего лучика света в какой-либо из комнат. Только раз мне почудилось, будто в круглом окне башни зажглось тусклое свечение, напоминавшее отсвет лампы; я пригляделся — и оно исчезло; поглядел снова и понял, что то был лунный луч, нарисовавший на окне серебристое пятно. Утром, когда яркое солнце высоко поднялось в небе, я умылся и выпил воды из ручья, дабы заручиться ясностью рассудка, а затем вошел в ворота замка. Бронзовая рука по-прежнему сжимала мой кожаный ремень.

Сатана первым проследовал в зал; то была просторная палата, по обеим сторонам коей шли стены с множеством дверей, а в дальнем конце уходила вверх широкая лестница, по каковой мы беспрепятственно поднялись.

Было бы не к чему описывать все то, что имелось в этом замке; достаточно будет сказать, что он походил на дворец знатного человека, и были там резные стулья и кровати с высокими балдахинами, какие я видывал во дворце Хэмптон-Корта при посредстве моего друга и обитателя сего достославного жилища, Роджера Крысолова.