Остров ужаса - [16]

Я вновь посмотрел на большие черные буквы и прочитал их много раз, без конца раздумывая над их смыслом и значением. Затем мне на ум пришло соображение, каковое, как ни странно, я ранее упустил, и мысль эта породила в моей душе и сердце новые тревоги: «Ежели в зеркале, что я разбил, было лишь отражение колдуна, где обретается сам колдун, и не способен ли он в любой миг наложить на меня новое заклятие, и не сталось ли так, что он в эту самую минуту строит свои козни и намеревается уничтожить меня?»

Много раз я повторял два черных слова: «ДИГО РОДРИКОВЕЗ», все то время теряясь в догадках касательно их значения и смысла.

Из башни мы снова спустились в сад, где стоял чертог, ставший могилой Ведьмы из Башни. Дверь все еще была настежь распахнута, и меня весьма соблазняли находившиеся в том помещении сокровища, хотя я хорошо понимал, сколь бесполезны богатства в моем нынешнем положении: такова уж сила обыкновений и привычек. Я ушел оттуда, рассудив, что лучше оставить тот чертог в покое и не притрагиваться ни к чему, способному ввести меня в соблазн либо причинить мне вред. Я прошел мимо третьего чертога, и на сей раз дверь его была открыта, что позволило мне заглянуть внутрь и удовлетворить мое любопытство. Теперь я ясно видел затейливо освещенное помещение, все розовое, как в час заката, а в нем прелестных девиц, дивно сложенных и белоликих, каковые не двигались, не произносили ни слова и были облачены в чудесно тонкие и прозрачные одеяния, в то время как нежный розовый свет придавал им несказанную красоту.

— Волосатый человек, — сказал я, — пойдем отсюда прочь; это какое-то новое колдовство!

Я схватил его за плечо, и мы поспешно удалились оттуда через сад. Проходя мимо места, где я сражался с ведьмой, я заметил в траве что-то блестящее. Этот предмет оказался кинжалом, посредством какового карга пыталась убить меня, с длинным лезвием испанской стали и округлым рубином в рукояти. Я заткнул кинжал за ремень, что недавно подобрал в одной из комнат замка, ибо мой собственный кожаный ремень был по-прежнему зажат в бронзовом кулаке, висевшем на воротах замка. Вы видели тот кинжал наряду с другими моими пожитками, и те из вас, что разбираются в подобных вещах, могли восхититься прекрасной работой и игрой драгоценного камня на рукояти.

Быстро надвигались сумерки, и день подходил к концу. То был день великих свершений и многих опасностей и подвигов, и не раз на протяжении минувших суток мое сердце готово было выскочить из груди и зубы стучали во рту, ибо не дано никому совершать доблестные деяния без опасений и душевных колебаний; более того, осмелюсь поклясться, что и самый отважный герой, каковой без страха и содрогания противостоит врагам из числа людей, ужаснулся бы, столкнувшись с черной магией и сверхчеловеческими опасностями, с каковыми я повстречался в тот день на поле боя. Теперь мой разум несколько успокоился, вероятно, утомившись не менее тела; к тому же я был очень голоден и испытывал такую же сильную жажду. Мы с волосатым человеком долго просидели в кладовой за достойным великанов ужином, и по завершении его я начал задыхаться от сытости и распустил ремень. Мой новообретенный союзник сидел рядом со мной на полу и ел с большой живостью и немалым удивлением при виде невесть откуда взявшейся пищи; он, подобно мне, никогда ранее не видал мяса, хранящегося в запечатанных жестянках, и никогда до того вечера не пробовал вин и прочих крепких напитков. Мы пили с благоразумием и, невзирая на явную опасность, заснули там же, где ели, и то была первая ночь, какую я провел под крышей с тех пор, как мы с Томасом Сноудом покинули Хайт.

Глава V

— Волосатый человек! — сказал я на следующее утро после того, как мы протерли глаза и потянулись, дабы прийти в себя после глубокого сна. — Отныне ты будешь прозываться Исавом: это древнее и весьма подходящее для тебя имя. Теперь, Исав, давай позавтракаем, а после посоветуемся и решим, какие нам следует предпринять шаги, чтобы выбраться с этого трижды проклятого острова со всем его колдовством.

В беседе с Исавом было мало толку, но меня радовал и ободрял звук собственного голоса и, пока я говорил, мой спутник улыбался с чрезвычайно умным видом, хоть и не понимал ни единого слова.

— Исав, — сказал я, когда наш завтрак был окончен и мы на некоторое время улеглись на полу, глядя в потолок, — чем мы теперь займемся?

Не ожидая ответа, я продолжал:

— Мы построим корабль, пусть и маленький, и на нем мы уплывем прочь от этой одержимой ведьмами земли, где ничто не сулит нам покоя либо доброго здравия.

С этим мы поднялись и направились в обширную комнату за главным залом, ту, что походила на громадную кузницу. Здесь имелось множество топоров, пил и прочих плотницких инструментов, годных для постройки корабля, а также тачка с колесами и легкая тележка. Мы загрузили их всевозможными инструментами и мешками с различными мелочами, каковые могли нам пригодиться. На холстине одного из них, как ни странно, было написано черными буквами «clavos de fierro»; эти слова означают «корабельные гвозди» на испанском языке, с коим я весьма хорошо знаком благодаря частым встречам с моряками этой великой нации.