Остров Утопия - [9]

* * *

Нигерийский офицер проводил меня к подземным этажам тюрьмы. К камерам, где своей очереди ожидали смертники. Мы остановились у одной из них. Офицер достал сигарету и отошёл в сторону, но не так далеко, чтобы совсем не слышать разговора.

Я окинул взглядом тюремный коридор. Узкий. Тёмный. Сырой. Ряды предельно тесных камер уходили вдаль и терялись в темноте. Под потолком мерцала старющая лампа накаливания, намёков на более современные штуки не наблюдалось. Тусклый свет едва проходил сквозь решётки камеры, где сидел нужный человек. Периодически казалось, что его глаза смотрят на меня из сумрака. Зэк то открывал, то закрывал их.

Никакой звукоизоляции. Лишние уши везде. Однако данное обстоятельство не смертельно, так как здешние постояльцы долго не протянут.

– Ты Азим аль-Тикрити? – произнёс я в темноту на английском, так как знал, что пленник хорошо говорит на нём.

В ответ ничего. Разве что из соседней камеры донёсся кашель.

– Отвечай.

Внезапно раздался выстрел – из другого конца тюремного коридора. От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Затем ещё один выстрел, за которым последовала тишина. Никто заключённых не пытался протестовать или делать что-то подобное. Сопровождающий офицер, докуривая сигарету, смерил меня взглядом. Видимо, здесь это в порядке вещей.

Убили кого-то? Бывает. Ладно, проехали. Я достал фонарик и посветил внутрь камеры. Пятно света, изрезанное тенями от решёток, нащупало смертника. Тот выглядел как труп – предельно бледный. Тело араба лежало на бетонном полу, рядом с отверстием в полу, вероятно, «туалетом». Лохмотья, служившие одеждой, обнажали почти высохшее тело, местами покрытое тёмными пятнами. Старыми синяками, ожогами от пыток электротоком или чем-то другим.

Кожа на ногах под кандалами содрана. По ней сочилась едва красноватая, бледная кровь. Понятно, что он не выйдет отсюда. Обещать свободу не имело смысла.

– Тебе нечего терять, – сказал я, посветив смертнику в лицо. – Тебе ничего не стоит ответить на вопрос.

В ответ тишина. Казалось, араб даже не дышит. Только изредка открывает глаза, чтобы посмотреть, не исчезли ли мучители.

Подошёл офицер сопровождения и дал мне ковш с водой. Я налил воду в миску, которая была прикована цепью к решёткам. Поднял миску и протянул внутрь.

– Вода, – сказал я. – Хочешь пить?

Заключённый судорожно сглотнул. Его тело поползло к решётке. Дрожащие руки потянулись к миске. Я на долю секунды выпустил её, но та едва не выпала из слабых рук смертника. Он посмотрел на меня просящими тусклыми глазами. Я снова сжал миску и помог ему.

Араб судорожно пил из моих рук. С губ сочилась розовая жидкость. Она оставляла в воде слабые кровяные следы, и заключённый заглатывал жуткое питьё.

Наконец, он напился и уставился на меня чуть посветлевшими глазами.

– Спрашивай, – араб отвернулся от меня и прислонился спиной к решётке.

Я посмотрел на офицера сопровождения, впервые заглянув ему в глаза. Мне открылся беспристрастный взгляд мясника, наполненный чем-то чёрным, отталкивающим. Здоровенный нигериец производил впечатление потустороннего палача, не знающего сомнений и жалости. Мы некоторое время смотрели друг на друга, затем нигериец развернулся и отошёл в сторону. Опять же не так далеко, чтобы совсем не слышать нашего с заключённым разговора.

– Один из наших агентов, внедрённая в вашу организацию, предела нас. Стала работать на мафию. Она предала всех. Мы ведём её поиски.

Я сделал небольшую паузу, давая заключённому возможность переварить сказанное. На самом деле, в том, что я произнёс, не было ни слова правды. Беглянка не являлась нашим агентом. Мы вообще мало что о ней знали. От меня требовалось выяснить, что о ней известно заключённому – одному из лидеров местного филиала «Эль-Фаллуджи»[9]. По одной из версий, наша беглянка могла являться их агентом.

– Ты работал с ней одно время. Одна обеспечивала связь для операций по доставке оружия в ЕС. Коммуникация осуществлялась через среду «Обсидианового острова». Ты слушаешь?.. Это мы позволили ей проникнуть в защищённую сеть серверов. Поэтому вы действовали под нашим контролем. Однако она ощутила себя звездой: начала работать по проводкам нелегальной наркоты. Мы хотим знать, какую версию своей биографии она озвучила вам, чтобы найти дополнительные заце…

– Оглянись, – слабо прервал меня исламист.

– Что?

– Посмотри вокруг.

Бетонные стены. Железные решётки. Темнота. Сырость. Заложенные кирпичом вентиляционные отверстия. Никаких окон – мы под землёй. Будто в склепе.

В тесных камерах ютились едва шевелящиеся трупы. С мертвенно-бледной кожей, следами пыток. Глаза походили на тёмные провалы в черепах, обтянутых белёсой тканью. Окровавленное и грязное тряпьё, служившее одеждой.

Кто-то совсем не двигался, кто-то силился отогнать тюремную крысу, учуявшую ослабевшую добычу. Другой зэк слизывал конденсат с решётки, пытаясь утолить жажду.

– Я ненавижу это, – произнёс исламист. – Слабость. Нужна боль, чтобы освободиться… Я ничего не скажу. Уходи.

Он осунулся, вероятно, погрузившись в себя. Я не мог до конца понять того, что услышал: это мог быть бессмысленный бред.

Я толкнул его в плечо: