Остров счастливого змея. Книга 2 - [126]

— Александр Владимирович, Александр Владимирович! — в комнату ворвался запыхавшийся мальчишка, чуть не опрокинув краску.

— Осторожнее ты, смотри под ноги. Что ты, как на пожар?

— Вас Сикте зовёт, срочно!

— Что там случилось, ты можешь толком сказать?

— Помирает он.

— Как помирает?!

— Сказал, срочно, а то помру, не попрощаюсь. А я вас искал-искал, еле нашёл.

Александр упустил кисть на подоконник, схватил тряпку, стал вытирать руки, потом бросил и побежал.

В доме у Сикте уже было несколько человек, в основном старики-хабуга, у дверей переминался с сигаретой Пасхин, у стола сидела Золомпо. Сикте лежал на кровати вытянувшись, ещё боле стройный, чем обычно, лицо его было спокойным, с безмятежным выражением спящего. Он не дышал.

— Не успел? — спросил Александр.

— Все вы не успели, вас бы за смертью посылать, — пробурчал Огбэ.

— А я сфотографировать его хотел — сказал некстати Александр, — для музея.

Все молчали. Александр попросил сигарету, сунул в рот, но опомнился, прикуривать не стал. Молчание затянулось.

— Хоронить будем по-нашему, как положено, на третий день — сказал Огбэ. — Петрович, ты оформи бумаги, которые власти требуют, чтобы без вскрытия. Ты, Забда, дочь зови, пусть сюда идёт, прямо сейчас.

Александр поплёлся домой. Теперь спешить было некуда.

Зоя заплакала навзрыд. Ира молча собрала свои вещи, сказала: «До похорон не ждите», и ушла. Наступило какое-то безвременье, когда ни за что не можешь взяться и вместе с тем не знаешь, чем себя занять.

Утром пришли Соло с Олонко.

— Бери пилу, пойдём, поможешь.

— Куда?

— Последний дом для Сикте будем строить.

Борис подвёз всех троих почти до самого места. Соло уверенно повёл в старый кедровник, на самый мыс над рекой.

— Здесь будем строить.

— Почему именно здесь? — спросил Александр, хотя место ему нравилось.

— Огбэ так сказал. Его Сикте сам сюда приводил, это место указал. Здесь будем строить.

Александр выполнял подсобные работы, в основном пилил молодые деревья и резал их на бревна. Прежде чем валить каждое дерево, Соло и Олонко тщательно выбирали, осматривали, затем лично с этим деревом «договаривались», а уж затем давали «добро» Александру. На «договоры» уходила уйма времени, но Александр знал, что так положено и не удивлялся. Борис тоже не выказывал неодобрения, он по своему обыкновению молчал. Когда заготовка брёвен была закончена, работа пошла споро. Александр удивлялся ловкости, с которой орудовали топорами его напарники. Несмотря на то, что строительство велось на глаз, даже без рулетки, сруб получался довольно ровный и аккуратный. К концу второго дня они подвели его под крышу, настелили стропила. Соло с Олонко ловко нарезали широких листов бересты, покрыли половину крыши. Внутри домика устроили подставки для гроба. Часть стены разобрали, бревна сложили в стороне. Под конец убрали щепу, соорудили кострище и сложили в нём дрова.

— Всё, однако, — сказал Соло. — Как думаешь, Забда, понравится дом шаману?

— Ему, наверно, теперь всё равно.

— Не скажи. Он всё видит. У дочери потом спросишь, он ей обязательно скажет.

— Главное, место хорошее, — сказал Борис. — Он реку любил. И тайгу. Отсюда всё видно.

Утром всё село собралось у дома Сикте. Русские были одеты по обычаю в чёрное, хабуга же наоборот, были в праздничной национальной одежде. Александр надел костюм вождя. Все ждали, тихонько переговариваясь. Наконец, на крыльцо вышла шаманка. Ирку было не узнать. Шаманский костюм, увешанный множеством побрякушек и ленточек, висел на исхудавшем теле, из-под причудливой шапки, закрывающей половину раскрашенного лица, смотрели почти безумные глаза.

— Что она с собой делает! — прошептала Зоя.

Шаманка оглядела толпу, ударила в бубен.

— Шаман Сикте готов идти последней тропой.

— Пойдём, Забда, — толкнул его в бок Огбэ.

Несколько человек вошли в дом. Сикте, строгий и спокойный, одетый в свой шаманский костюм, лежал в гробу. Но какой это был гроб! Двухметровая лодка, выдолбленная из единого ствола, была сплошь покрыта резьбой. Чего только не было на её бортах — птицы, рыбы, растения, целые сцены из жизни хабуга. Прислоненная к стене стояла овальная крышка, во всю высоту которой рельефно выделялась рыба, а вокруг рыбы извивался Змей. Александр невольно пощупал узор, попробовал толщину бортов.

— Ты делал, Огбэ?

Огбэ кивнул. Он заметно устал за эти дни, спеша закончить изделие к сроку.

«Нет, я все-таки не хабуга, — подумал Александр. — Мне жалко этот шедевр! Любой музей мира возьмёт это в экспозицию, даст любые деньги, а мы просто отнесём в лес и оставим гнить, и никто кроме нас, его не увидит».

— Сказал бы раньше, я бы хоть сфотографировал, — посетовал Александр.

— Нельзя, — ответил Огбэ.

Шаманка запела на хабуга, ударяя в бубен, обошла трижды вокруг гроба и пошла на выход. Мужчины подняли гроб, двинулись следом.

Гроб пронесли на руках по всему селу. Впереди неистово била в бубен, плясала и пела как сумасшедшая шаманка. Периодически она кричала:

— Радуйтесь, люди, Сикте идёт последней тропой!

Хабуга подпевали и приплясывали. Александру весело не было, и он умышленно не уступил своё место сменщику, чтобы не танцевать притворно. «Всё-таки, я ещё не хабуга». Так и донёс гроб до самого места захоронения.