Остров Сахалин и экспедиция 1852 года - [34]

Капитанъ Невельской назначилъ поставить одну баттарею изъ 4-хъ орудій на первой половинѣ мыса, слѣд., имѣя надъ головами застроенныя двѣ и три площадки и другую на верхней площадкѣ мыса. Разстояніе между баттареями до 40 саж. Нижняя площадка составляетъ квадратъ въ 11 саженъ. Западная сторона его обращена въ морю, отстоя въ вышину отъ поверхности его на 9 саженъ. Лѣвая ограничивается уступомъ второй площадки, имѣющемъ вышины до 4-хъ аршинъ; правая ограничивается довольно крутымъ сходомъ на площадку, у самаго подножія схода течетъ ручей, пробѣгающій изъ отдаленной глубины долины, наконецъ задняя сторона застроена японскими магазинами. Итакъ, площадка эта, командуемая двумя врытыми площадками мыса и кругомъ обстроенная магазинами, можетъ быть не иначе укрѣплена какъ будучи соединена непосредственно стѣною съ строеніями верхней баттареи, а это потребовало бы огромнаго количества лѣсу, да и протяженіе сторонъ огради простиралось бы до 170-ти саженъ, — линія, которая не можетъ быть обороняема 65 ч., т.-е. одной бойницей на 3 1/2 саж. длины. Кромѣ того, окруживъ стѣною японскіе магазины мы не могли бы оставить ихъ хозяевамъ — они должны были быть непремѣнно уступлены намъ, значитъ, еще было бы новое притѣсненіе имъ. Воду единственно можно только доставать изъ небольшого ручья, который можетъ быть всегда легко вдали отъ насъ отведенъ въ одинъ изъ многихъ ручьевъ текущихъ по долинѣ. Чтобы доставать воду колодезную, для этого надобно включить въ позицію нашу часть низменной площади, значитъ еще болѣе растянуть ее. Если предположить, что цѣль баттарей единственно состоитъ въ защитѣ входа въ бухту и командованія строеніями селенія Томари, тогда позиція баттарей нашихъ хороша. Но къ чему японскимъ судамъ входить въ Томари, когда они могутъ пристать, какъ и дѣлаютъ, въ различныхъ мѣстахъ залива Анивы и берега Татарскаго пролива. Съ какой стати они соберутся въ строенія, находящіяся подъ нашими выстрѣлами, если ихъ строенія разбросаны по двадцати селеніямъ. Итакъ, мѣсто, выбранное для вашего расположенія, не можетъ препятствовать привозу на островъ ни людей, ни оружія, ни пушекъ. Расположеніе это не соотвѣтствуетъ ни числу имѣющихся рукъ для укрѣпленія его, ни для защиты, а наконецъ и самая вода находится не въ расположеніи нашемъ, а только подъ выстрѣлами его, да и всегда можетъ быть отведена. А безопасность поста возможна только при условіи, чтобы крейсерствомъ судовъ нашихъ не допустить японцевъ выдти на берегъ Сахалина въ большихъ силахъ. Но крейсерство это можетъ отправиться не ранѣе конца апрѣля или начала мая, а для японскихъ судовъ Сахалинъ открытъ уже въ мартѣ мѣсяцѣ. Слѣдовательно, успѣхъ нашего поселенія можетъ только разсчитывать на нерѣшительность и трусость японскаго правительства отнять у 90-ти ч. русскихъ главный источникъ продовольствія всего государства. Я не знаю характера японскаго правительства и потому не берусь судить о томъ, какъ оно будетъ дѣйствовать въ настоящемъ обстоятельствѣ. Что же касается до сравненія обстоятельствъ, сопровождавшихъ занятіе на Сахалинѣ селенія Томари, и заселеній, дѣланныхъ въ земляхъ гиляковъ и другихъ племенъ Приамурскаго края, то должно признать, что обстоятельства эти совершенно различны. Тамъ прибытіе русскихъ не влечетъ за собою никакой существенной перемѣны, чтобы вооружить противъ нихъ даже и тѣхъ, которые теряютъ какія-нибудь ничтожныя выгоды. Торговля русскихъ въ Приамурскомъ краѣ выгодна вообще для населенія, и только нѣсколько манжурскихъ торговцевъ, пріѣзжающихъ туда, терпятъ можетъ быть отъ соревнованія съ русскими. Но потеря барышей нѣсколькихъ мелкихъ манжурскихъ купцовъ не можетъ возбудить опасенія для Китая въ такой степени, чтобы шаткое правительство его рѣшилось противодѣйствовать. На Сахалинѣ мы отняли отъ Японіи одинъ изъ самыхъ важныхъ источниковъ продовольствія цѣлаго населенія ея, и потому потеря береговъ залива Анивы важнѣе для Японіи, чѣмъ потеря всего Приамурскаго края для Китая.

Выше я описалъ характеръ торговли туземцевъ Сахалина и пріѣзжающихъ туда манжурско-амурскихъ гиляковъ. Я признаюсь, что о подробности и выгодѣ этой торговли я еще не могъ собрать достовѣрныхъ свѣдѣній. Многіе же аины и японцы видимо обманываютъ насъ; при отвѣтахъ ихъ столько противорѣчій, что трудно узнать, кто говоритъ истину. Но вотъ что можно утвердительно сказать объ этой торговлѣ.

Взаимная мѣна производится въ южной части Сахалина между японцами, аинами, манжурами и гиляками. Японцы отбираютъ пушный товаръ отъ аиновъ, произвольно платя на него, преимущественно выдръ и лисицъ, и вымѣниваютъ ихъ манжурамъ, пріѣзжающимъ лѣтомъ въ Сирануси, на шелковыя матеріи, моржевые зубы и орлиные хвосты. Японская торговля есть, какъ я выше сказалъ, спекуляція ихъ начальника и потому вѣроятно производится въ маломъ размѣрѣ. Они берутъ отъ аиновъ также и соболей для мѣны съ манжурами, а бѣлокъ скупаютъ собственно для себя. Манжуры — главные торговцы на Сахалинѣ; Они снпбжаютъ жителей халатами изъ дабы, различныхъ цвѣтовъ, ножами, деревянною и мѣдною посудою, трубками, различными украшеніями изъ серебра, стекла и камней, и наконецъ соболями, такъ дорого цѣнимыми аинами. Вино и табакъ ихъ, покупаемые прежде всѣми аинами, какъ кажется, расходятся теперь только между сѣверными аинами, южные же получаютъ эти предметы отъ японцевъ, точно также и часть одежды и посуды. Манжуры берутъ отъ аиновъ за свои товары выдръ, соболей, лисицъ и бѣлокъ. Относительная цѣна ихъ слѣдующая: за выдру даютъ 10 ручныхъ саженей синей даби, т.-е. около 25-ти аршинъ. Всякая четверть по длинѣ выдры стоитъ одного соболя, т.-е. если выдра въ 5 четвертей длины, то она равна въ цѣнѣ 5-ти соболямъ и потому за соболя аинъ получаетъ отъ манжура 2 саж. дабы и никогда болѣе 3-хъ. Цѣнъ лисицамъ я не знаю, но 3 бѣлки цѣнятся японцами равными 1 соболю. Изъ этого видно, что самая выгодная мѣна для русскихъ есть мѣна на соболей, и потому очень легко будетъ соблюдать выгоды, не нарушивъ интересовъ манжуровъ и японцевъ, предпочтительно покупающихъ выдръ и бѣлокъ. Какъ велика промышленность туземцевъ на Сахалинѣ, трудно еще опредѣлить, тѣмъ болѣе что мы находимся въ краѣ наименѣе изобилующемъ пушными звѣрями, да и аины еще и не рѣшаются открыто начать съ нами мѣну, что показываетъ малое число пушныхъ промѣненныхъ имъ намъ, — 20 соболей, 9 выдръ, 3 лисицы и нѣсколько бѣлокъ. За соболей мы платили значительно дороже манжуръ, но за выдръ и бѣлокъ дешевле; о качествѣ пушныхъ звѣрей я не съумѣю судить, но по словамъ якутскихъ казаковъ есть между соболями такіе, которые цѣнятся до 25 р. и даже до 30-ти на ярмаркѣ въ Якутскѣ. За то есть и такіе, которые мало отличаются отъ куницъ. Гиляки, пріѣзжающіе на мѣну съ аинами, такіе же торгаши, какъ и манжуры, съ тою разницею только, что они дѣлаютъ двойной оборотъ, скупая мѣха на товары, купленные ими или отъ самихъ манжуръ, или отъ русскихъ въ Петровскѣ; впрочемъ я не берусь разъяснить обороты ихъ, но я думаю, что это такъ, и потому, что аины часто говорятъ: „Сумера и Сати у непоті“; т.-е. манжуру и гиляку все равно. Бобровъ ни морскихъ, ни рѣчныхъ въ мѣнѣ никогда нѣтъ. Можетъ быть звѣрь этотъ существуетъ, въ особенности рѣчной, потому что аины, видя мой бобровый воротникъ, на вопросъ, какъ называется этотъ мѣхъ, назвали его тусъ; но вмѣстѣ съ тѣмъ одни говорятъ, что онъ есть на Сахалинѣ, другіе говорятъ противное. Мой воротникъ старъ и нехорошъ, потому вѣроятно видъ его сбиваетъ ихъ насчетъ мѣха.