Остров Невезения - [316]

Наконец, пропустили всех пассажиров. Служивые сделали перекур, а затем, лишь трое из них заняли места в своих будках, и стали вызывать нас к пропускным пунктам.

Пограничник сонно взглянул на меня, сравнивая с фотографией, которую я сам никогда не видел. Внёс что-то в компьютер, и поставил штамп о прибытии в какой-то листок тетрадного размера. Выдав мне этот документ, просил проходить на территорию Украины.

Было уже хорошо за полночь. Полупустой аэровокзал Борисполь.

Мы все стихийно сбились в группку, и вместе последовали в зал ожидания. Я шёл со спортивной сумкой на плече, рассматривая своё временное Свидетельство о возвращении в Украину.

Фотографией служил наспех сделанный в тюрьме снимок. Я был одет в казённую спортивную мастерку серого цвета. Кисловато улыбался.

Одна страница этого Свидетельства содержала обращение на пяти языках:

Обращение

Министерство Иностранных Дел Украины просит власти зарубежных государств содействовать возвращению домой лица, указанного в Свидетельстве на возвращение в Украину.

Почти как для освободившегося из мест лишения свободы! Не потерять бы.

Мы пришли в зал ожидания, и вместе расположились на свободных местах. Я огляделся. В зале находилось немало людей. Бросалось в глаза количество огромных цветных, клетчатых сумок-баулов. Зал ожидания напоминал некий перевалочный товарный склад или камеру хранения. Некоторые ожидающие спали. Наши все стали куда-то звонить, сообщать о своём прибытии. Мне некому было позвонить в час ночи. Но я проверил свой мобильный телефон. Британский оператор Vodafone в Украине не функционировал.

Какой-то пожилой мужчина с меховой шапкой на голове, скучавший на соседнем месте, сам обратился ко мне.

— Что, не работает? — спросил он.

— Не работает, — ответил я.

— Надо вставить СИМ карту украинского оператора, — просветил он меня.

Я ничего не ответил.

— У нас два оператора. «ЮМС» и «Киев Стар» — начал уверенно консультировать он меня, вероятно, определив по моей летней одежде, что я ничего не знаю обо всём этом.

Я помалкивал.

— Когда поставишь местную СИМ карту, помни, что со счёта снимается плата за исходящие и входящие звонки, — предупреждал он меня об особенностях украинских услуг.

Я рассеянно слушал его, не вникая в детали.

— Откуда вы прилетели? — задал он мне вопрос, видимо, заметив, что я не слышу его консультаций об украинской мобильной связи.

— Из Англии.

— И чего вас сюда понесло? — удивился он.

Но не стал задавать вопросов. Оставил меня в покое, не найдя в моём лице собеседника.

Кто-то из наших посетил обменный пункт и поменял фунты на гривны. За один фунт в аэропорту давали семь украинских гривен.

Я тоже обменял небольшую сумму, так как местных денег у меня не было ни копейки.

Рейсовые автобусы, курсирующие между аэропортом и городом, начинали ходить только с шести утра. Кто-то из нашей группы неосторожно поинтересовался о такси, но отказался от их услуг. За ночную доставку в Киев хотели плату, близкую цене авиабилета Лондон-Киев.

Мы решили дождаться утра. Но таксисты, или их зазывалы, приметили нас и уже не оставляли без своего назойливого внимания. Они просто дежурили возле нас, контролируя всякого, кто отлучался куда-то.

В нас видели аппетитную группу потенциальных пассажиров.

— Зачем деньги меняешь?! Я принимаю доллары, или что там у вас, — хамски покрикивали они нам вдогонку, когда кто-то отходил к обменному пункту.

— Вы здесь больше потеряете на грабительском обмене и выпитом кофе, — ворчал таксист у нас над душой.

Мы игнорировали их. Даже не пробовали торговаться с ними. Никто из нас не желал довериться этим барыгам, и ехать в ночь, с одного вокзала на другой.

За ночь мы сблизились и уже знали, кому из нас — куда добираться.

Пребывание в ночном аэропорту Борисполь послужило для нас неким психологическим карантином.

Я невольно наблюдал этот сонный зал ожидания, слушая грубые упрёки и поучения таксистов, которых, мы якобы заставляем ждать.

Всё это едва ли походило на столичный аэропорт.

Как только на стоянке перед вокзалом появился первый автобус, следующий в Киев, мы стали собираться. Таксисты обозвали нас жлобами и проводили с бранными пожеланиями.

— Интересно, из какой страны они прилетели? — услыхал я вопрос одного из них. — Какие-то перепуганные и глухонемые! — заметил наблюдательный зазывала.

Автобус вёз нас по заснеженной, укатанной трассе. Вдоль дороги часто и густо стояли освещённые рекламные щиты, предлагающие услуги мобильной связи и парфюмерию. Крикливая реклама казалась мне неким недоразумением. На кого рассчитана вся эта коммерческая дорогостоящая суета? Неужели, на тех людей с баулами, которых я наблюдал в зале ожидания?

Все мы вышли на площади у железнодорожного вокзала. В утренних сумерках стояло освещённое здание обновлённого вокзала. Только войдя вовнутрь, и, оказавшись, перед фонтаном, я понял, что здесь что-то изменилось.

Мы поднялись на второй этаж и расположились в полупустом зале ожидания. Здесь было комфортней, чем в аэропорту Борисполь.

По очереди, оставляя кого-то из нас присматривать за вещами, мы отходили к билетным кассам, а затем, и разъезжались в разных направлениях.