Остров метелей - [10]
В партии кроме меня Павлов и Скурихин.
Не успела шлюпка упереться носом в галечную косу, как мы уже выскочили на берег. Чувствуется разгар короткого полярного лета. Стая гусей с криком бросается из-под наших ног. Кругом крутятся доверчивые пуночки. Вдали-неподвижно сидит несколько полярных сов. Вода словно усыпана утками. Все мы были охотниками, и прежде всего нас интересовало, есть ли на острове зверь. Примерно через четверть часа в тумане над тундрой мы заметили белое пятно. Оно шевелилось. Мы единогласно решили, что это белый медведь, и, рассыпавшись цепью, стали приближаться к зверю. Иногда медведь поднимался и тогда казался очень большим, потом снова ложился. Соблюдая осторожность, мы ползли к нему по раскисшей от дождей тундре… Когда мы очутились от него на расстоянии выстрела, «медведь» поднялся в воздух, сделал над нами круг и скрылся за скалами. Оказалось, что за медведя мы приняли сову. Туман сыграл с нами первую шутку, первую, но не последнюю. Туман — обычное явление в Арктике. Самые опытные охотники обманываются: подкрадываются к сове, думая, что это. медведь, принимают песца за оленя. Бывали случаи, когда, вместо оленя охотники стреляли в человека…
Мы прошли около 20 километров вдоль берега, побывали в бухте Роджерс у флага, поднятого в 1924 году экспедицией Давыдова. Лед в этом районе несравненно гуще, чем на всем пройденном до сего времени пути, но проход в бухту Роджерс вполне возможен. Поэтому, как только мы вернулись, «Ставрополь» снялся с якоря и ломаными курсами начал пробиваться через лед. Здесь ледяные поля достигали площади трех квадратных километров, очень часто попадались крупные обломки торосов. Эти огромные льдины, возвышавшиеся над водой на 10–15 метров, моряки окрестили «барынями». «Ставрополь» относится к ним с почтением и старается обойти их подальше, так как скрытый под водой подол «барыни» часто уходит далеко в сторону и небезопасен для корабля. Иногда льдины окружают нас со всех сторон. Но «Ставрополь», врезаясь между ними и раздвигая их, выходит из окружения и снова отыскивает свободный путь к бухте Роджерс. В полдень 9 августа мы уже были у входа в бухту.
Такой успех превзошел наши ожидания, а некоторые моряки, наслышавшись о недоступности острова, были даже разочарованы.
Еще больше обескуражены пилоты: нам так и не удалось отправить их на разведку. Зато теперь они отводят душу. Не успели мы стать на якорь, как они уже взмыли в воздух и скрылись в направлении бухты Сомнительной.
10 августа 1926 года. Вчера начали выгрузку. В первую очередь вывезли на берег эскимосов с их скарбом и собаками, и уже к вечеру на необитаемом до сих пор острове вырос целый поселок. Сегодня заложили фундамент дома — первого дома на острове Врангеля. Построен он был еще во Владивостоке и сюда привезен в разобранном виде. Каждое бревно, каждая балка и доска перенумерованы, и теперь собрать его будет нетрудно. Долго выбирали место. Легче всего, конечно, было бы поставить дом на косе. Но здесь мы обнаружили несколько бревен плавника. Стало быть, косу когда-то заливало, и неизвестно, заливает ли теперь. Решили поставить дом несколько выше косы.
11 августа 1926 года. Я подошел к «юнкерсу», около него, как всегда, толпятся эскимосы. Они никак не могут налюбоваться на эту птицу. Подходят, ощупывают и гладят самолет, а потом часами около него просиживают, молча рассматривая диковинку. Видно, что они ошеломлены.
До полетов они никак не могли поверить, что гидроплан может подняться в воздух, что он обгоняет настоящих птиц. В первый раз они скептически смотрели на то, как пилоты усаживаются на свои места. НО вот затрещал мотор. Самолет дрогнул, покачнулся и побежал по воде. С каждой секундой его скорость увеличивалась. Вода запенилась, за хвостом появилась волна. Эскимосы замерли. Их глаза расширились. И вдруг почти разом все вскрикнули: «Кай!» [6] Стальная птица взмыла в воздух. Вот она делает крутой поворот и с рокотом проносится над кораблем. Зрители возбужденно переговариваются, смеются и бьют в ладоши. Вскоре самолет скрывается из вида. Но у эскимосов зрение, оказывается, острее нашего. Они, все еще не двигаясь с места, показывают друг другу на невидимую для нас точку.
Это было позавчера. А сегодня я решил воспользоваться гидропланом для осмотра побережья острова. Эскимосы узнали о предстоящем полете и сбежались к аппарату.
— Не хочет ли кто-нибудь полетать со мной? — Вижу, как загораются их глаза, но тут же они смущенно опускают головы.
— Нет, умилык, сначала слетай ты. Мы боимся, — говорит Перок.
Не доверяют диковинной машине.
Я усаживаюсь в кабину, через несколько минут мы уже в воздухе. Быстро проносится под нами бухта Роджерс, далеко остается мыс Гаваи, мелькают ледяные поля. На высоте 1000 метров мы огибаем скалы мыса Уэринг, и перед нашими глазами открывается весь северный берег острова. Он низменный и опоясан почти непрерывным рядом кос.
С высоты еще лучше понимаешь, как нам повезло, когда мы шли к острову. Очевидно, ледовая обстановка в этом году на редкость благоприятна для плавания. Сегодня с восточной стороны острова лед располагается полосой в 10–15 миль. Он еще больше разрежен, чем во время прохода «Ставрополя». К северу от острова — чистое море; набираем высоту, но и с 1800 метров при помощи шестикратного «цейса» льдов не видно даже на горизонте.
Книга рассказывает об исследовании архипелага Новая Земля экспедицией Георгия Ушакова в тридцатых годах XX века.
Из предисловия:«Остров еще не имел названия. Его нельзя было найти ни на одной карте в мире. И необитаем он был настолько, насколько может быть необитаемым маленький клочок земли, только что открытый среди полярных льдов на половине восьмидесятого градуса северной широты. На нем не было ни гор, ни рек, ни озер, да они просто не могли бы здесь поместиться. Это был всего лишь гребень известняковой складки, выступавший из моря. Он поднимался узенькой взгорбленной полоской и напоминал высунувшуюся из воды спину кита.
Летом 1892 года мне удалось осуществить давнишнее желание побывать в Англии и в Соединенных Штатах Северной Америки. Кроме простого любопытства, я имел и особую цель: лично ознакомиться с состоянием астрономии и геодезии в упомянутых странах и повидаться там с выдающимся представителями этих наук. Что же касается «Путевых записок», которые я вел в течение моего четырехмесячного путешествия, то я вовсе не имел намерения их издавать, полагая, что поездка, подобная моей, представляет в настоящее время самое обыденное явление.
Тысячи и тысячи людей — землепроходцев, мореплавателей, ученых — описывали и исследовали Сибирь, Дальний Восток. Они шли непроторенными путями, голодали, сражались, гибли, они основывали на пустынных берегах северных рек и морей новые поселения, города. Они несли в глухие места передовую культуру, опыт своего народа. Жизнь их, полная драматических событий, была непрерывным подвигом. Это они за несколько десятилетий прошли от Урала до Тихого океана, обошли морем Северо-Восточную Азию, подплыли к берегам Америки, основали Томск, Красноярск, Иркутск, Якутск, Охотск.
Увлекательный документальный роман, повествующий об истории и достопримечательностях Праги, ее политической и культурной жизни, а также о той таинственной, мистической атмосфере, что издавна окружает чешскую столицу.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.
Действие новой книги Александра Стесина разворачивается вдалеке от знакомых его читателю африканских маршрутов. Здесь собраны рассказы о странствиях по Югре, Сибири, Аляске, Мексике и Японии. Травелоги Стесина напоминают – может быть, очень вовремя, – что культурные барьеры не исключают коммуникации и что попытка понять чужую культуру обогащает собственную. Эти тексты написаны с неизменным юмором – и уважением к встреченным людям и увиденным местам. В книгу также включены стихи, на которые Стесина вдохновили его путешествия.Александр Стесин (р.
Книга дает общее представление обо всем коренном населении как Австралии, так и Океании, материальной культуре, земледельческом хозяйстве, быте населения.