— Не, — отвечает Стефан. — А ты?
— Под детскую площадку.
— Детскую площадку? Ах, да! Мне отец давно еще говорил. — Знаешь, значит.
— Тогда скоро и дерево надо будет ставить. Ты нашел? Знаешь, где взять?
Каноист не нашел, но он говорит:
— А вы? Где ваш бегемот?
— Так скоро его не сделаешь. Но Лариса уже нашла скульптора.
— Вот как, скульптора! — Каноист вдруг останавливается, хотя и очень спешит. — Это вам повезло с Ларисой. Толковая она. Но площадка-то будет совсем другая.
— Как это — другая? Какая другая?
— Другая. Места для бегемота не будет.
— Ты это точно?
— И для старого дерева — тоже.
— Ни бегемота, ни старого дерева?..
— Ничего этого не будет, — говорит каноист. — Все совсем по-другому. Пошли скорей!
Стефан — ни с места. Спрашивает:
— Как по-другому?
Каноисту некогда, да и неохота ему.
— Пошли, пошли! — говорит он, и Стефан идет за ним, ни о чем уже не спрашивая.
Бульдозеры тарахтели два дня, всю территорию выровняли. Потом приехал экскаватор, не очень большой, и выкопал три квадратных ямы. Совсем неглубоких. И укатил. Ребята сразу в эти ямы и давай копать пещеры в боковинах. Бывали дни, когда там несколько десятков ребятишек копошились.
Но только от среды до воскресенья. В понедельник появилось объявление: «Вход воспрещен. Родители отвечают за детей». А во вторник все три ямы огородили дощатым забором, и это место стало похоже на строительную площадку — может, тут детский сад будет или гаражи? На место для ребячьих игр совсем не похоже! А что будет детская площадка — поверить невозможно, разве только кому-нибудь заранее известно.
Но ребята продолжают играть в ямах. Между двумя уже прорыли тоннель, интересно стало там прятаться. Об опасности никто не думает!
— Кто здесь тоннель прокопал? — спрашивает отец Стефана.
— Ты думаешь — я? Я не копал. — Они стоят над средней ямой, оттуда хорошо видны черные дыры — вход и выход из тоннеля.
— Надо ж! — говорит Герман. — В такой сыпучей земле тоннель выкопали! И как он до сих пор не завалился?
— Две бетонные трубы, и всё! Никогда не обвалится, — говорит Стефан.
От удивления отец не знает, что сказать.
— Вы тут все с ума посходили!
— Гаральда надо попросить. Он нам даст бетонные трубы.
— Какого еще Гаральда?
— Дружка моего. Гаральд — вон из того зеленого вагончика.
— Ах, этот. Волосы еще такие…
— Да, да, — говорит Стефан. — Он мой дружок. Он нам даст две трубы. Больших. А то и три.
— Знаешь что! — возмущается отец. — Ты лучше послушай, что я тебе скажу: тоннель незаконный, нелегальный тоннель! Это запрещено, это опасно. Мы не будем укреплять его. Мы его закопаем. Сейчас же!
Вечереет. На другой стороне, там, где дощатая ограда, лазят и карабкаются ребята. Среди них Парис Краузе и Марио Функе. И несколько старшеклассников. Эти-то никуда не лазают — сидят на досках, качаются — как раз напротив того места, где стоят Стефан и его отец. Зрители им ничуть не мешают, парни как-то особенно веселы, качаются усердно. Подняв руку, Герман кричит им:
— Эй, долго вы еще?
Долго ли? Они качаются медленней, один отвечает:
— Поглядим — увидим.
— Сейчас я до вас доберусь! — грозит Герман.
Парни качаются медленней. Совсем остановились. Но все еще сидят на досках.
— Чтоб я вас здесь больше не видел! — приказывает Герман.
Стефану стыдно, что он тут стоит, вроде он слуга и подпевала.
— Оставь ты их! Они ж ничего не делают, — говорит он.
Отец не смотрит на него — только на парней. Но вдруг говорит Стефану:
— Стой здесь, — и сам большими шагами направляется на другую сторону.
Парни слезли с досок, понемногу отходят. Отходят, не спуская глаз с Германа. Но у того и нет намерения прогонять их. Он повернул налево, шагает в сторону недостроенного корпуса. Там стоит покосившийся сарайчик, валяется всякий строительный мусор. Герман исчезает в сарайчике.
Что у нет там? Телефон? И кому это он звонить собрался? Не третьему ли отцу Париса Краузе?
Парни сбились в стайку. Ждут.
Стефан стоит один. Ему бы с ними. Еще лучше — чтоб его совсем тут не было. А теперь еще Марио Функе кричит:
— Эй, иди к нам!
Стефан не отвечает.
— Не позволяют тебе, да? — это уже Парис Краузе.
— Папенька не разрешил! — добавляет еще кто-то.
Стефан и на этот раз не отвечает. Парни оставляют его в покое. Возвращается отец. Только что вышел из сарайчика. В руках — штыковые и ковшовые лопаты.
Лопаты! Что-то будет! Старшеклассники подходят ближе. Отец идет прямо к ним. Стайка отступает. Отец кричит:
— Струсили? Да вам никто ничего не сделает. Тоннель надо засыпать и пещеры эти. Играть здесь не место!
Три ковшовые и две штыковые лопаты Герман выстраивает впереди себя. Стоит и опирается на них, точно каменный Роланд — тот, что поставлен у кирпичной стены на другом берегу канала. Стефан думает: Роланд с лопатой! Да еще живой! Ему делается смешно. Но ненадолго. Большой, сильный Герман со своими лопатами ничего не может сделать — парни все убежали.
— Эй вы, трусы! — кричит Стефан им вслед.
Отец только пожимает плечами. Затем перебирается через штабель досок и съезжает в яму. Стефан стоит, смотрит.
Первый тоннель завалился. Осыпалось несколько пещер. У Германа руки длинные, он работает как хороший экскаватор.
