Остров, куда не вернулся мир - [16]

В таком коротком плавании даже на большом корабле кают не дают, и мы довольствовались третьим классом. Попробуйте представить себе просторный зал, разделенный двумя проходами, по обеим сторонам которых на небольшом возвышении — отсеки для пассажиров, каждый около двадцати квадратных метров Друг от друга они отделялись невысокой перегородкой которая не мешала обитателям всех отсеков смотреть скверно настроенный цветной телевизор, прилепленный к потолку, словно ласточкино гнездо. Ни сидений, ни скамеек — просто ровный, покрытый довольно чистым паласом пол. Некоторые пассажиры сразу же задремали под мерный стук судового двигателя, другие уставились в телевизор. Тусклые лампы создавали в салоне полумрак. Неудивительно, что большую часть путешествия нам захотелось провести вне отведенного нам помещения.

Стюардесса любезно согласилась показать каюты У иллюминатора стоял низенький столик, сесть возле которого можно было только на татами. За ширмочкой виднелись не слишком просторные спальные полки В трюме оказался зал игральных автоматов, где за стоиеновую монету можно было насладиться автогонками, морским и воздушным боем. На верхней палубе пустовал довольно большой ресторан. На следующее палубе у стойки лениво болтали друг с другом не об ремененные заботами бармены.

Компания РКК бросила на линию Наха — Мотобу большой корабль и до конца выдерживала по три обещанных рейса в день. Однако даже в лучшие времена: уда ходили полупустыми. На наш рейс пришлось едва ли более двух десятков пассажиров, и почти все спасались от августовской жары в обдуваемом кондиционерами салоне.

Нос корабля, словно гигантский плуг, разрезал едва подернутую рябью бирюзу моря и бросал по обе стороны легкий пенистый пласт. Где-то у горизонта возникали и исчезали еле различимые контуры маленьких островков, а с левого борта тянулся берег Окинавы. Сначала высокий, гористый, затем вытянутый в сплошную темную линию, которая то стремительно приближалась, словно стараясь уступами скал достать наше судно, то уходила вдаль.

Наха выросла белыми силуэтами отелей. Их не смогли заслонить даже внушительные пакгаузы военных складов Макимннато. Круто повернувшись, корабль взял курс на порт Томари. Вокруг уже деловито суетились большие и маленькие буксиры. Один из них ловко подхватил наше судно и крепко припечатал его бортом к причалу. Капитан приказал бросить швартовы. Именно вокруг порта Томари, наиболее близкого к Сюри, древней столице Рюкю, выросла Наха. К причалам Томари уже в XV веке спешили суда из Китая, Кореи, Японии, Сиама, Явы, других дальних и ближних стран.

Сейчас в год здесь швартуется около 5,5 тысячи судов. По сравнению с самолетами они перевозят немного пассажиров, зато доставляют почти все грузы. Тесно бывает в бухте Томари. В Нахе есть другой порт, но большая часть его занята под американскую базу. Все, что разгружают там мощные краны, военные грузовики развозят на склады Макиминато и другие объекты. Общественность и власти Нахи требуют возвращения городу всех занятых под базы земель. Многие транспортные проблемы были бы решены, будь у города двое морских ворот.

В Томари по-настоящему просторно лишь в новом, только что построенном здании морского вокзала. В нем всего один зал, но такой огромный, что туда можно вместить все стоящие возле причала суда. По краям зала — камеры хранения, кассы, закусочные, вереница сувенирных киосков, а в середине по бетонному полу свободно курсируют электрокары с прицепами.

Выйдя из здания, мы сразу же взяли такси и направились в центр города. В Нахе, как, впрочем, и в других местах Окинавы, поймать такси не составляет труда. Даже на небольшом острове Иэ конкурируют две таксомоторные компании. Название компании написано черными иероглифами на желтой табличке, прикрепленной над ветровым стеклом. Очень часто встречается надпись «кодзин», говорящая о том, что шофер — владелец и единственный работник фирмы. Все окинавские такси выкрашены в бледно-розовый цвет, и у всех на боку надпись «природный газ». Это топливо значительно дешевле бензина, а заправиться им можно почти повсеместно.

Наш водитель тоже имел табличку «кодзин». Это был пожилой с глубокими морщинами на лбу рюкюсец. На вопросы он отвечал односложно и, судя по всему, не имел желания вступать в разговор. Десятилетиями на острове были только одни белые люди — американцы, поэтому вполне естественно, что и нас повсюду сначала принимали за американцев. Вдоволь походив по улицам окинавских городов, я понял, что значит для этих людей американец. Мальчишки кричат вслед оскорбительные слова на своем языке; если спросишь дорогу, зачастую услышишь «не знаю». Лишь в барах и магазинах, где постоянную клиентуру составляют военнослужащие США, встретишь заискивающие взгляды, подобострастие. Шоферы такси, как правило, замкнуты и настороженны. Довольно часто они становятся жертвами нападений, когда кому-нибудь из заокеанских пассажиров не хватает денег, например, на очередную порцию героина.

Даже в обычное время на шоссе № 58 много машин Из порта спешат в разные концы острова контейнере возы, многоосные рефрижераторы. В гул моторов врываются густые выхлопы военных грузовиков. Не успели мы перейти улицу, как перед нами затормозил на красный свет один из них. Из окна высунулась веснушчатая физиономия шофера, и мальчишеский голос спросил по-английски: «Откуда вы?» Видимо, парень удивился тому, что двое из нас были в шортах, а это для военных недопустимо. Грузовик повернул направо, и еще некоторое время мы смотрели на веснушчатое лицо, выражавшее крайнюю степень удивления.