Остров, куда не вернулся мир - [11]

…Город [Наха. — В. С.] — сплошной базар. Вдоль улиц тянутся непрерывной вереницей лавки, полные японских товаров. Рис и соя, дешевая мануфактура, посуда и даже циновки — все привозится из Осаки и Кагосимы, и лишь несколько лавок, торгующих изящными и своеобразными изделиями красного лака, свидетельствуют о том, что на острове имеется и кое-какая собственная кустарная промышленность. Конечно, как всегда, в отдаленную колонию направляется все, что поплоше, всякая заваль и гниль, и все, что устарело и не идет в Японии.

И все же присоединение к Японии имело для островов Рюкю в целом положительное значение. Оно привело к постепенной ломке феодальных отношений и буржуазным преобразованиям. В королевстве 75 процентов земель принадлежали крестьянским общинам, остальные находились в руках знати, королевского двора или были выделены для деревенских жриц. К 1903 году на островах завершилась аграрная реформа, в ходе которой большая часть общинных земель перешла в частную собственность крестьян, были отменены непомерно высокие налоги натурой и система круговой поруки.

Вовлечение в орбиту капиталистического хозяйства Японии объективно способствовало и некоторому экономическому подъему префектуры, возникновению там небольших промышленных предприятий и первых отрядов пролетариата. Трудящиеся рюкюсцы получили широкий доступ не только к более высокой японской культуре, но и к демократическим идеям, приобщились к борьбе японского рабочего класса.

Мир знает немало трагедий второй мировой войны. Одной из наименее известных остается окинавская. По данным «Краткой энциклопедии Окинавы», она стоила жизни 110 тысячам японских, 12 тысячам американских солдат и 130 тысячам мирных жителей. Столько же окинавцев остались инвалидами. 10 апреля 1944 года на Окинаву упали первые бомбы. 1 апреля 1945 года возле Кадэны высадился крупный американский десант. Не встречая на своем пути сопротивления, он перерезал остров на две части. Лишь немногим более тысячи японцев обороняли его северную половину, и к 5 мая американцы овладели ею без особых затруднений. Планы японского командования заключались в обороне до подхода резервов юга Окинавы, превращенного в мощный укрепленный район. Большие надежды японцы возлагали на прочные стены замка Сюри, откуда можно было вести прицельный обстрел на многие километры. Может быть, это и был оптимальный стратегический замысел, но он полностью игнорировал безопасность гражданского населения и поставил под дула пушек все рюкюские исторические памятники.

Главные сражения развернулись в самом густонаселенном районе острова. Брошенные на произвол судьбы, мирные жители искали спасения в пещерах и склепах. Туда же направлялись в поисках лучших огневых позиций и японские солдаты. Множество пещер было обработано американскими огнеметами после отказа японцев сложить оружие, а выходы взорваны. Расте- «(рявшиеся люди попадали под перекрестный огонь двух армий, гибли от их бомб, снарядов и пуль. Те, кто уцелел, и сейчас с дрожью в голосе рассказывают об этом кошмаре.

Четырнадцатидюймовые орудия линкора «Миссисипи» двое суток обрабатывали стены королевского замка. К исходу второго дня обстрела от него остались лишь развалины, которые американцы захватили 31 мая, а 13 июня они овладели Нахой. Пушки смолкли лишь 23 июня, когда из каждой сотни домов на острове уцелело лишь пять. Но мир на Окинаву так и не вернулся.

23 июня префектура отмечает годовщину окончания войны. Тысячи людей приходят в Парк мира в городе Итомане, чтобы почтить память погибших.

«Войну не забыть!» — под таким девизом известный окинавский скульптор Минору Киндзио провел в некоторых городах Японии выставку своих произведений. В центре экспозиции была фигура матери, держащей на руках убитую дочь. Скорбь по павшим, гнев к тем, кто обрек народ на смерть и страдания, — все это присутствует и в остальных работах мастера. Они, отмечала японская газета «Асахи», «проникнуты ненавистью к войне, страстным призывом не допустить повторения ее ужасов».

27 января 1946 года остров Окинава посетил известный советский писатель Борис Горбатов. Он целый день ездил по руинам городов и деревень, но нигде не увидел ни одного жителя. Вот что он пишет в своем очерке «Лагерь на Окинаве»:

Куда исчез этот народ, о котором И. А. Гончаров писал как о народе мирном и трудолюбивом? У этого народа была своя история, своя религия, своя культура — в столице острова был даже университет, я видел его руины[1]. Многие десятилетия окинавцы («ликейцы», как их называли когда-то) находились под японским игом. Теперь американцы «освободили» их. Но где же они? Где?

Он нашел их в огороженной колючей проволокой деревне, где в страшной тесноте ютились 25 тысяч человек — больных и здоровых.

Они копошились все вместе, в темноте и грязи, в пыли и отбросах. Заражая друг друга, гния, голодая и умирая… Умирая каждый день… молча… безропотно… обреченно. От многочисленного некогда народа окинавцев сохранились уже жалкие остатки.

В павильоне Окинавы на «Экспо-75» я видел небольшую экспозицию, посвященную минувшей войне и послевоенной разрухе. Там не было ни цифр, ни пространных пояснительных надписей. Свидетельствовали сами предметы быта того времени: джамисэн, сделанный из пустой консервной банки; светильники из солдатских фляжек; подвенечное платье из парашютного шелка. Все эти вещи рождали у посетителей мысль, что люди даже во времена самых тяжких испытаний искали и находили пусть маленькие, но все же радости наперекор всему — голоду, болезням, разрухе. Народ продолжал борьбу за жизнь и одержал в ней победу.