Остров для большой охоты - [9]

— Но с чего вы взяли, что в городе ваш отец ненастоящий?

— Ни с чего не брала. В городе я просто его не вижу, как же я могу судить, какой он?

— Он что, не живет с вами?

— Ну, какой вы, Кирилл… Почему обязательно не живет? Проживает! В нашей с мамой квартире проживает хороший, добрый, интеллигентный, непьющий отец, которого я вижу семнадцать минут утром и около часу вечером, но вечером вижу только его затылок, потому что он подрабатывает к отпуску… Честное слово, только оттого, что вы так похожи на папочку, я и не велела Борьке вещи собирать. Хотя нам тоже хотелось бы побыть одним, вы ж понимаете…

— Понимаю и ценю вашу жертву, — сухо сказал Кирилл Валерьянович, которому все менее хотелось бы почему-то оставлять их одних. — По-моему, тост затянулся. Значит, за связь поколений?

— Валяйте, поколения, соединяйтесь, — сказал Борис слегка осевшим голосом. — Может, у вас наконец и получится, от тургеневских-то времен…

— Ты отвратительный скептик, — сказала Даша. — А вдруг получится? Может, нам впервые выпала возможность пооткровенничать, правда, Кирилл?

— Что за гадость, послушайте? — сумрачно сказал Кирилл Валерьянович, разобравшийся наконец в своих ощущениях от странного напитка.

— Сразу гадость… — обиделся Борис. — Вы сначала распробуйте! Очень полезная на охоте семитравная смесь и, по-моему, вкусная. Отвар шиповника, элеутерококк…

— Предупреждать надо, — перебила Даша. — Откуда знать человеку, что ты у нас спортсмен и йог? Он и меня отварами насквозь уже пропитал, не сердитесь на него, Кирилл, лучше поговорите со мной откровенно.

— Не желаю, — буркнул Кирилл Валерьянович. Он чувствовал себя обделенным. Ведь когда-то кто-то вылакал из этой бутылки французский алкоголь? И Даша зачем-то втаскивает его на пустующий пьедестал отца, хотя ему там ровным счетом нечего делать. Он предпочел бы место ниже, но поближе к ней…

— Но почему? — настаивала Даша.

— Я мешаю, — усмехнулся проницательный Борис. — Промежуточная между вами генерация.

— Вот и не встревай! — ничего не понимала она. Или делала вид, что не понимала. — Разве вы дома общаетесь с дочерью?

— Регулярно, — буркнул Кирилл Валерьянович.

— Я вам скажу, как вы общаетесь: «А, доброе утро, котенок! На лекции не опоздаешь? Уже без пяти. До вечера, киска». «Здрасте, явилась! Ты б до утра еще шлялась! Зачеты? Какие зачеты? Ну, извини, я же понятия не имел про твои зачеты. Спокойной ночи, детка, и не морщи лоб — морщины будут». Баста, набеседовались по душам. А я не могу разобраться, для чего на свете существует мой родной отец — чтобы сплавляться, что ли? — а он понятия не имеет, где я сейчас нахожусь и с кем.

— Вот тоже — наплела родителям с три короба, — сообщил Борис. — Турпоезд «Дружба» выдумала, экскурсию по Прибалтике с группой сокурсников. А зачем выдумывала? Неужели не поняли бы?

— Слишком хорошо бы поняли — сами в молодости в байдарочном походе познакомились, там мамочка невинность и потеряла. Так что с правдой к моим не суйся, да они и сами-то не очень жаждут знать ее — экскурсия и экскурсия, всем хорошо и просто. А ваша дочь, Кирилл, еще не ездит на экскурсии?

— Дашок, осади, — проворчал Борис, а Кирилл Валерьянович совсем нахмурился, готовый оскорбиться, но вдруг не оскорбился.

И именно потому не оскорбился, что минувшим летом Варенька и впрямь, когда вернулась с целины, сообщила им с матерью, что они решили всем стройотрядом слетать на несколько дней во Львов. На экскурсию. Так, мол, постановили истратить свой летний заработок. Что ж, надумали они с матерью, пускай тратит заработок с группой, пускай на экскурсию, не на тряпки же его, в самом деле, тратить. Хорошо, слетала Варенька во Львов. Вернулась с отсутствующим лицом, вопросов о достопримечательностях не понимала, роняла чашки и невпопад улыбалась. Нет, не оскорбился нынче Кирилл Валерьянович. Только спросил:

— Послушайте, да разве важно, жаждут или не жаждут родители знать правду? Обязаны знать. Все зависит от вашей способности… да что там, от потребности говорить только правду. А вот есть ли такая потребность…

— Откуда? — отмахнулась Даша. — Примера-то родительского нет. Вы-то сами всегда откровенны с дочерью?

— Ну… — сказал Кирилл Валерьянович и задержался с ответом, ибо сам этот ответ был испытанием на способность перебросить мосток откровенности через разделяющие их два десятилетие. И Борис тут посмеивается, промежуточное звено, ждет, как он будет выкручиваться. Как вам сказать… — тянул Кирилл Валерьянович. — Смотря по ситуации…

Его заглушил раскатившийся выстрел, недалекий и до того неожиданный, что Кирилл Валерьянович твердо закончил:

— Не всегда.

И тоже обернулся к берегу.

Даша озабоченно сказала:

— Кого там принесло?

Тут же ахнуло еще раз — метелки камыша над бухточкой озарились розовым пороховым огнем, — и Борис отозвался:

— А ты не догадываешься?

— Господи, я когда-нибудь с вами свихнусь, — трагически сказала Даша, а Кирилл Валерьянович в раздражении отодвинул тарелку:

— Проходной какой-то двор, а не остров. Еще один олух пожаловал.

— А вот мы олухам назло… — Борис пронес над кружками бутылку, плеща понемногу в каждую, но безмятежное течение вечера было нарушено пальбой, и к кружкам никто не притронулся.