Остров - [19]

Но еще раз пришлось ей сильно испугаться, когда самолет пошел на посадку и задрожал, затрясся на ему одному видимых ухабах. А когда увидела она, как неотвратимо несется навстречу земля с острыми зубцами елок на ней, – откинула голову на спинку кресла и обреченно подумала: «Пришла моя смертынька...» Неожиданно стукнуло что-то под полом, жутко загремело, толкнуло Дарью Андреевну вперед, она закрыла глаза: «Все...» Но гремело все меньше, ремень на ее животе ослаб, и наконец поехали совсем тихо, плавно, и Дарья Андреевна открыла глаза, не веря тому, что жива и снова уже на земле. Но так было – виднелись за окном не облака, а лес и маленькие серые дома. Окончательно пришла она в себя, когда ступила на твердую бетонную землю аэродрома и увидела вдали город и невысокие горы за ним. И, пошатываясь на ненадежных ногах, засеменила прочь от этого белого чудища с чумазыми жерлами двигателей и прямыми железными крестами спокойных винтов, уставших от долгого бешеного вращения.

Когда ехала в город, вспоминала она слова Геннадия об этом острове: «Красивая земля, мать...» И подумала, глядя на сопки: «И правда, красивая...»

И за всеми этими хлопотами, впечатлениями, переживаниями уже не вспоминала она о том, что приехала на Сахалин умирать.

11

Спустя два часа она уже ехала в поезде, смотрела в окно, видела, как разверзаются под колесами глубокие пропасти, но страшно ей было только чуть-чуть, – кругом сидели спокойные, добрые люди, и она уже понимала, что ничего не может случиться с ней, пока они сидят рядом, разговаривают, читают газеты и книги. На вокзале в Южно-Сахалинске поднесли ее чемодан, на расспросы отвечали сразу несколько человек, подробно объяснили, как доехать, и кто-то купил ей билет и посадил на поезд. Не беспокоилась она даже о том, как бы не проехать свою станцию, потому что человек, посадивший ее в поезд, сказал сидящим рядом, чтобы они подсказали ей, где сойти.

А потом она увидела море. Дарья Андреевна не сразу поняла, что это такое, потому что море, убившее ее сыновей, не могло быть таким синим, гладким и ласковым, и она решила, что это какая-то другая вода, а море будет потом. Но поезд долго стучал по узким рельсам, а эта синяя вода все еще нескончаемо была кругом, и Дарья Андреевна спросила соседку:

– Дочка, это что, море?

Соседка оторвалась от газеты, глянула в окно и чуть-чуть удивленно сказала:

– Ну конечно, море.

Дарья Андреевна молча перевела взгляд на окно, на море, все еще не понимая, как оно, такое тихое и доброе, могло убить ее сыновей.

Над гладкой поверхностью моря висело большое красное солнце, и Дарья Андреевна подумала, что там, в родных местах, оставленных ею, солнце никогда не бывает таким большим и красным. И на минуту стало ей страшно, когда она поняла, что теперь надо будет начинать новую жизнь в этих краях, где даже солнце другое. И все-таки даже в голову ей не пришло, что можно хоть сейчас вернуться назад и тихо умереть в своем доме. Да и по-прежнему не помнила она о том, что ехала сюда умирать, и минута страха прошла и сменилась нетерпеливым ожиданием – ведь скоро увидит она дом, в котором жили ее сыновья, и, может быть, уже сегодня встретит людей, знавших их. И она продолжала с любопытством смотреть в окно, поражаясь огромности придорожных лопухов, – некоторые, как и рассказывал когда-то Геннадий, были выше человеческого роста, – необыкновенному запаху воздуха, врывавшегося в открытое окно, и вообще всему, что видела.

И наконец сказали ей, что сейчас выходить, проводили до двери и вынесли ее чемодан.

И увидела Дарья Андреевна этот город. Был он невелик, узко тянулся вдоль моря, плавно изгибаясь широкой дугой, состоял из обширной территории порта и, по существу, одной только улицы, длинно и криво бегущей между сопками и морем. К этой улице примыкали с обеих сторон коротенькие переулки, тупички, путаные закоулки, но все это разглядела Дарья Андреевна уже потом, когда узнала здесь все. А сейчас стояла она, озираясь кругом, пока не подошел к ней крепенький скуластый морячок в форменке с двумя острыми желтыми нашивками на рукаве.

– Бабушка, вам помочь?

– Помоги, дитятко, помоги, – обрадовалась Дарья Андреевна.

Морячок подхватил ее чемодан и спросил:

– Куда нести, на автобус?

– А не знаю, сынок. Вот сюда мне надо.

И она показала бумажку с адресом.

– Ну, это близко. Можно и на автобусе, одну остановку всего, а если хотите, пойдем пешком.

– Ну, пойдем пешком, – решила Дарья Андреевна.

Морячок споро зашагал впереди, Дарья Андреевна едва успевала за ним, и морячок останавливался, поджидая ее, но тут же снова убегал вперед, – видно, он просто не умел ходить медленно. Заметив наконец тяжелое дыхание Дарьи Андреевны, – а она не посмела просить его идти потише, решила, что он торопится куда-то, – морячок смутился, спросил:

– Устали, бабушка? – И бодро добавил: – Ничего, совсем немного осталось, вон это общежитие, – показал он на здание за железной дорогой.

– Где? – спросила Дарья Андреевна, посмотрела туда, куда показывал он рукой, и остановилась. – Погоди-ка, сынок, – попросила она. Морячок поставил чемодан, и Дарья Андреевна опустилась на него.