Остров большой, остров маленький - [8]

Но нужно было успеть закупить кое-какие предметы первой необходимости: одеяла, раскладушки, табуретки, ложки, кружки, миски, кастрюлю, чайник, электроплитку (свет дали и воду дали). Ну и, конечно, чай-сахар и хлеб насущный, и масло, и мало ли что еще.

— Ты приезжай на будущий год, — приглашал меня Павел Андреевич (все наши планы этого года само собою отменялись, поскольку тайфун), — я кабинет отделаю окнами на океан, кресла выдолблю из цельных стволов ильма, стены задрапирую бамбуком...

Стекла в окнах дребезжали. Под ударами тайфуна дом словно порывался взлететь. Тайфун «Нора» выл, как волчица, надсадно, с повизгиванием. Должно быть, эта самая Нора была натура скандальная, может быть, даже злющая ведьма.

Однако вторая ночь прошла благополучнее и уютнее первой. Наутро третьего дня Павел Андреевич собрался на стадион сдавать нормы ГТО. Я отнесся к этому его намерению недоверчиво. Мне казалось, что ни один здравомыслящий человек не отважится сдавать нормы ГТО, когда на дворе дует тайфун. Но это я плохо знал островитян, то есть совсем их не знал...

Над стадионом хлопали и мотались стяги. Лесники, объездчики и лесничие (в этот день сдавали нормы ГТО работники лесхоза) явились все как один — рослые, крепкие мужики с задубелыми на ветру лицами, в резиновых с длинными голенищами сапогах. Пришли с ними жены, тоже крепкие, в теле женщины, в туфлях на высоких каблуках, в костюмах джерси. И еще прибежали четыре любознательные беспородные собаки.

На стадионе хорошо приготовились к приему норм ГТО. Все было размечено, повсюду висели таблички: «Подтягивание», «Отжимание», «Толкание ядра», «Метание гранаты», «Прыжки с места», «Сгибание и разгибание рук в упоре». Лесные люди весело, споро взялись за дело. Ядра они кидали, как мяч кидают, играя в лапту. Павел Андреевич, годящийся любому из этих дюжих молодцов в отцы, тоже кинул ядро, и не ближе, чем остальные. Он и отжался, и подтянулся, и прыгнул с места, и гранату метнул.

Один лесник прыгнул в длину, держа фуражку в руке. Другой прыгнул с папиросой в зубах.

На стометровке завязалась нешуточная борьба. Тайфун дул в спину бегущим, и, если бы не мешали резиновые сапоги, кто знает, какие могли быть показаны фантастические секунды в этот день на стадионе самого дальнего нашего острова. Один лесник бежал в паре с директором лесхоза и все вырывался вперед, но, понимая субординацию, запинался и отставал.

Жены лесников, объездчиков и лесничих бежали сотку на высоких каблуках, в облегающих костюмах джерси. По бровке беговой дорожки, не отставая от этих лесных фей, веселой гурьбой бежали здешние псы.

Тайфун продул еще несколько дней, мы с Павлом Андреевичем всласть наговорились в нашей холостяцкой обители. Когда же утихло и прилетел самолет, я поспешил в аэропорт: приближалась пора затяжного ноябрьского ненастья. На прощанье мы поцеловались с Павлом Андреевичем. Я пообещал прилететь на будущий год и с тем улетел.

Тут можно было бы поставить точку в затянувшемся, как и поездка на остров, рассказе. Но...

Я сделал остановку на большом острове, чтобы побывать в сосновых лесах, которым положил начало Павел Андреевич. В лесхозе, куда я приехал, меня встретил его учение, ныне директор лесхоза. Когда я назвал ему имя Павла Андреевича, он сразу проникся ко мне братскими чувствами. Ученик был моложе учителя, и посеянные им леса моложе тех лесов, что посеял мой друг.

Леса, главным образом лиственные, радовали глаз игрой красок. Японская лиственница пожелтела, даурская держалась по-летнему молодо, зелено. В сосновых же лесах юношеского возраста что-то было не так. Как-то невесело, не по возрасту сумеречно глядели сосенки...

Вот здесь и настала пора сказать о мышах. Первым заговорил о них директор лесхоза.

— ...Лет до двенадцати сосны росли хорошо. Как будто здешняя природа присматривалась к ним, терпела. Но до поры терпела. Когда сосны подросли и стали теснить других коренных жителей здешних мест, на них набросились мыши. Да, да, именно набросились. Полчища мышей появились в сосновых насаждениях. Будто им надо было отомстить этим непрошенным гостям. Понимаете? Нарушился биогеоценоз — естественное равновесие в природе. И нарушение повлекло за собой ответных удар природы. Возмездие... Мы сначала не понимали, почему гибнут сосны. А потом видим: господи боже мой, мыши... Павел Андреевич еще этой напасти не знал. Мыши недавно появились. И мы пока что бессильны...

Вот как: люди бессильны против мышей. Первая моя мысль была, конечно, о кошках: «сильнее кошки зверя нет». Но какие же кошки в тайге?.. Тут я вспомнил о сарыче, о мохноногом канюке об ошейниковой совке и белой сове. (Именно их рекомендует в своей книге В. Нечаев как истребителей мышей). Но что же? Допустим, мышей изведут птицы. Не станет мышей. Но каково тогда будет птицам — совам, совкам, мохноногим канюкам и сарычам — без продуктов питания?

— ...Вот думаем, соображаем, как сделать мышам укорот, — прочитал мои мысли директор лесхоза. — К науке обратились. Чего-нибудь придумаем... Ну а как там Павел Андреевич? Устроился? Ничего?

— Ничего. Не унывает. Сдал нормы ГТО.