Осторожно — пума! - [56]

Чтобы скрасить разочарование женщин, я начал разговор:

— А скоро ли будет второй автобус?

— Автобусы ходят через сорок минут.

— А где улица Аммосова?

— Впервые слышим. Это надо в центре спрашивать. Здесь такой нет.

— А далеко ли до центра?

— Километров восемь.

Шел девятый час декабрьского вечера. Только что вышедшая из-за взлетной полосы полная луна тускло освещала пустынную улицу, легко соперничая с парой еще более тусклых электрофонарей, торчащих по краям площади. Пока я проделал сто пятьдесят метров от аэровокзальных дверей до остановки автобуса, мороз проник в перчатки, а галоши стали стучать по обледенелой земле, как деревянные. Хорошо, что вопреки отходящей моде носить галоши я все же догадался утеплить ими ноги в туфлях. Зимой в Якутске все от мала до велика носят валенки, унты или в крайнем случае бурки. Человек в туфлях на улице города здесь крайняя редкость — это наверняка не знающий здешнего климата командированный с запада. Дольше нескольких минут якутские морозцы ботинок не терпят. Преодолевать пешком восемь километров, так же как и стоять сорок минут на таком морозе, было бессмысленно. Не пожелав стать ледяной статуей, я отправился в зал ожидания и занял наблюдательный пост возле окна. Отсюда видны прямая улица, упирающаяся в аэропорт, автобусная остановка в круге электрического света и мой чемоданчик, который был оставлен в качестве заявки на автоочередь. Несомненно, что оставлять неодушевленный предмет в очереди была крайняя наивность москвича. В Сибири сама природа требует от людей предприимчивости, и здесь очереди для посадки в автобусы не соблюдают.

Как только в начале улицы появились фары автобуса, в пятне света автобусной остановки начали возникать фигуры, жаждущие автоперевозки. Просто поразительно, откуда они появлялись? Преодолев в стремительном броске площадь, я еле успел спасти свое имущество из-под танцующих ног. Их было не менее сотни. Мне с большим трудом удалось втиснуться в автобус. Салон автобуса был низеньким и тесным. От пола до потолка, включая спинки кресел, его внутренность представляла собой ледяную броню, задрапированную довольно красиво блестящим инеем.

Бедный автобус качался и стонал под напором пассажиров в процессе его заполнения. Трескалась его ледяная облицовка. Кондукторша в категорических тонах требовала оплаты проезда.

Однако выполнить ее требование я лично не мог по причине чрезвычайной пассажирской плотности.

Несколько освоившись с необычностью положения, я стал выяснять, где и как мне следует выйти и найти нужную улицу.

— Улица Аммосова? Впервые слышу, — ответил первый спрошенный пассажир.

— Аммосова? Семен, ты знаешь где Аммосова? — обратилась кондукторша к водителю.

— Впервые слышу, — донеслось из кабины после длительной паузы.

— Граждане! Кто знает, где улица Аммосова? Где мне выйти? — обратился я громким голосом ко всем пассажирам.

Вопрос вызвал оживление и подвергся обстоятельному и всестороннему анализу. Нет, ни один из пассажиров о такой улице не слышал, но появилась тема для дебатов.

— Это, наверное, в районе Сергеляха — там новое строительство.

— Какой там Сергелях! Всю жизнь там живу. Нет там такой улицы.

— А не около ли порта?..

— Аммосов? — раздался старческий голос. — Это же бывший председатель ревкома. Я его видел…

— Так вот, может, и переименовали какую улицу.

— Знаешь, браток, сойди у «Гиганта», там и спросишь, — посоветовал наиболее рассудительный пассажир, как будто я знал, где и что такое «Гигант».

Выброшенный вместе с частью пассажирской массы у кинотеатра «Гигант», я успел заметить только пятки разбегавшихся во все стороны людей. Улица опустела моментально. У освещенного подъезда кинотеатра ни души. На месте ожидать прохожих просто невозможно — обледенеешь. Пошел вперед, должен же быть на перекрестке милиционер.

Стучу по дощатому тротуару одеревеневшими галошами, и эхо четко разносит звук в пустынной улице. Мимо пронеслась еще одна «голубая антилопа» — и опять никого. Вышел на площадь. Из-за низенького штакетника торчали хлыстики молоденьких березок — здесь решили создать бульвар. Кроме четырех фонарей, мерцавших по углам, площадь освещалась окнами двух домов. Один из них был обкомом партии, а другой магазином. Кроме того, на площади стояла трибуна. Ага, это Красная площадь Якутска, сообразил я.

Отчаянно мерзли нос и щеки. Давным-давно они были отморожены на Кавказе в августе при подъеме на Эльбрус, когда после двухсуточной отлежки на «Приюте Одиннадцати» в неимоверной силы пургу мы карабкались на вершину. С тех пор они постоянно мерзнут. Но кроме них начали терять чувствительность пальцы на всех четырех конечностях. Становилось обидно. В самом деле, здесь же не Огоджа и нелепо замерзнуть человеку среди столичного города автономной республики. Вдруг отворилась дверь и, сильно хлопнув, видимо под действием сильнейшей пружины, пропустила на ступеньки крыльца женщину. Это уже удача!

— Аммосова? Впервые… — начался уже привычный ответ.

Нет, позвольте. У женщины возникли отдаленные воспоминания. Постояв несколько секунд, она радостно воскликнула:

— Да ведь это бывшая Пионерская! Ее в октябре переименовали. Мы же на ней стоим.