Остановка в Венеции - [92]
Я выдернула страницу из своей красной записной книжки и уселась за столик с чашкой кофе. Закурив последнюю сигарету, я рассеянно кидала куски хлеба вопящим чайкам. В голове калейдоскопом сменялись формулировки, от возмущенной до извиняющейся. В кои-то веки придется выразить собственные чувства. Годами все мои чувства были сосредоточены на нем, я сопереживала, принимала их близко к сердцу, его сомнения, его обиды, оправдывала его с пеной у рта. Я знала, что этого от меня ждут, что за это он меня полюбит. Постепенно я начала замечать, что радости и победы он приберегает для себя, не спеша ими делиться. Я стала чем-то вроде отстойника для его невзгод, вместо Нел превращаясь в акти-Энтони. Услужливая, готовая, обезоруженная. Прямая противоположность Кларе. Может, в этом секрет? То, чего я никогда не понимала? Получив подданство и поклявшись умереть за ту страну, карты которой даже в глаза не видела, я в итоге оказалась совсем не бойцом — скорее государственным банком или bocca di leone, склепом, куда Энтони мог сваливать все нелицеприятное. Такой была наша близость. Он сиял, а я тускнела, хирела, и со мной становилось тяжело.
Здесь, у сверкающей воды, под чаячьи крики ко мне постепенно приходило осознание, насколько все на самом деле просто. Зачем делать так? Почему не сделать иначе? Совсем не обязательно таскаться за ним, нагрузившись обидами, словно шерп-носильщик, погрязнув в одиночестве и разочарованиях. Можно ведь отделиться и стать кем-то другим. Неужели все настолько просто? Слезть с галеры, и пусть она плывет себе дальше или тонет. Мы строим мир на соприкосновении и не представляем себе, что с ним станется потом. Начинается-то все всегда с любви. Любовь и неизвестность. Люси вот ожидала увидеть в дневнике предательство. Какую цену пришлось ей заплатить за собственное предательство — при всей ее красоте, доброте и чуткости? Я не хочу прожить жизнь в ожидании ножа в спину. Пусть я буду без средств в незнакомом новом месте, но я хотя бы буду где-то. Оно будет моим, и у меня будет жизнь, готовая принять все, что ей выпадет. Еще успею побыть призраком, когда-нибудь потом. А сейчас — просто кощунство жить такой жизнью.
Мне вдруг представилось лицо Энтони из далекого прошлого, когда-то любимое, лицо со старой фотографии. Он меня услышал? Я его вызвала? Может, наши желания совпали? Когда-то так оно и казалось. Было время, когда я все бы отдала за совместную жизнь с ним, а теперь даже представить его не могу старающимся, прилагающим усилия, другом, партнером. «Я озяб, и на сердце тоска…»[38] Но может, и у него были надежды. Я не удосужилась спросить. Если да, то удачи ему. Искренне желаю ему удачи. Почему бы нет? Всем удачи.
Но мы ведь женаты. Этого одним махом не изменишь. Брак для Энтони что-то вроде налогов, которые надо платить, — мучение, обуза и докука. И так будет всегда, брак не для него. Зря он, наверное, вообще туда полез. Но кто же знал? Он не верит в перемены, а вот я верю. Я всегда буду любить то, чем мы когда-то были, но я никогда не стану его жемчужиной, его благословением, его даром. А могло бы быть прекрасно. И может быть прекрасно. Что ж, саго, я сделала все возможное, я все отдала. Теперь пусть расцветает тысяча цветов. Я потушила сигарету.
«Энтони Кассой мог бы больше стараться. Как, наверное, и все мы. Его бывшая жена Корнелия желает ему всех благ и надеется, что он научится внимательности. На возмещение ущерба не претендую».
Я допила кофе, вытерла слезы, оставила деньги по счету без сдачи и дошла до скалящегося сборщика. «Лети, книжица…» Сложив листок пополам, я бросила его в ухмыляющуюся пасть. А потом отправилась в долгий обратный путь под сияющим небом Венеции.
Глава девятая
— Люси, это же почти преступление…
— Почему? С каких пор людям запрещено иметь потрясающие шедевры в частной коллекции? И вообще, он принадлежит нам. Полиция от искусства не нагрянет сюда, чтобы арестовать нас. О его существовании никто даже не подозревает.
— А кольцо Клары?
— Она бы предпочла оставить его в семье, я уверена, — не сдавалась Люси.
Мы сидели у нее в комнате, дожидаясь прибытия гостей на мой прощальный ужин — не прощальный, а так, предотъездный.
— Подозреваю, Люси, что мы с Кларой были вашими дочерьми. И когда-то где-то жили вместе. В Китае, наверное, или в Индии.
— Тут определенно действует какое-то — как бы это сказать — притяжение, некая сила, тянущая всех сюда, даже великого Джорджоне. Мы должны быть благодарны и не задавать лишних вопросов. Все дело в этом доме! Альвизе им пренебрегал, считал объедками с барского стола, а он в итоге оказался настоящим кладезем… Я ведь столько лет куковала тут одна, с Аннунциатой и моей любимой собакой Беллой, а потом с красавцем Лео. Мне вполне хватало работы и царящего тут покоя, я понятия не имела, как может быть по-другому. А потом начала осыпаться штукатурка с Клариной стены, возник Маттео, затем ты, и Лидия, и Рональд. И теперь я уже избаловалась. Ты для меня настоящий подарок, Нел. За этот короткий срок ты стала мне самой настоящей дочерью, а я даже не догадывалась, как она мне нужна. И вдруг такая замечательная! Напоследок, можно сказать!
Рон Морис был для меня целым миром, который он из раза в раз переворачивал с ног на голову. Он никогда не давал мне надежды, ничего не обещал и не позволял думать о том, что между нами может быть что-то большее. Но разве сердцу нужно позволение? Разве оно нуждается в обещаниях? Достаточно взгляда. Слова. Жеста. Тогда оно воспаряет и несётся навстречу любимому с утроенной скоростью. Содержит нецензурную брань.
Хотите знать, кто самый раздражающий мужчина на свете? Николас Донован. Самодовольный подонок, который считает, что все в этом мире крутится вокруг него. И даже я. Что ж, придется преподать урок этому болвану, чтобы он понимал, что не только мужчины умеют грязно вести бизнес. Не влюбиться бы по дороге… Содержит нецензурную брань.
Что делать, когда твоя родственная душа женат на твоей лучшей подруге? Если ты Кейт Эванс, то ты сохранишь дружбу со своей подругой Рейчел, привяжешься к ее детям и похоронишь свои чувства к ее мужу. Тот факт, что Шейн — военный, и часто находится вдалеке? — помогает, но когда случается трагедия, все меняется. После того как Рейчел, беременная в четвертый раз, погибает в автомобильной аварии, а ребенок чудом выживает, Кейт меняет всю свою жизнь, чтобы разделить родительские обязанности. Затем на первой годовщине смерти Рейчел, Кейт и Шейн находят утешение друг в друге на одну ночь, о которой оба сожалеют. Шейн зол на протяжении года, а сейчас к этому добавляется и чувство вины за то, что он переспал с лучшей подругой своей жены и ему понравилось это… ему понравилась она.
Всем, кого это касается,Было легко назвать нас запретными и тяжелее — родственными душами. Тем не менее, я верила, что мы были и тем и другим. Запретные родственные души.Когда я приехала в Эджвуд, Висконсин, я не планировала найти его. Я не планировала появиться в баре «У Джо» и почувствовать, что музыка Дэниела взбудоражит мои эмоции. Я понятия не имела, что его голос заставит мою боль забыть свою собственную печаль. Я понятия не имела, что мое счастье запомнит свое собственное блаженство.Когда я начала последний год в своей новой школе, я не была готова звать его мистер Дэниелс, но иногда в жизни правильные события приходятся на совершенно неправильное время.Наша история любви не только о физической связи.Она о семье.
Миранда выросла среди полок книжного магазина своего эксцентричного дяди Билли, решая загадки, которые он для нее придумывал. Но когда девочке исполнилось двенадцать, дядя поссорился с ее мамой и навсегда исчез из их жизни. В следующий раз она слышит о нем уже шестнадцать лет спустя: Билли умер и оставил ей «Книги Просперо», находящиеся на грани банкротства. После того как Миранда возвращается в Лос-Анджелес и входит в магазинчик уже как его владелица, она начинает находить подсказки: между страниц романов, в запертых ящиках квартиры дяди и даже в самом названии магазина.
История девушки с большим и тяжелым грузом за плечами. Ни в коем случае не из робкого десятка. Переезжает во Францию. Новая школа давалась нелегко. Но все же, она ищет свое счастье, но ее тянет на дно прошлое, которое она не может забыть. У ее маленького и когда-то открытого сердечка еще не зажили раны от предательств и издевок… Она старается выживать и возможно побеждает в этой неопределенной войне.