Осознание хаоса - [7]

По небу ползла черная-пречерная туча. Бесформенный свинцовый монстр, растекаясь по небу, стремительно выдавливал из поля зрения остатки голубого пространства. Сокрушаемые ветром, деревья трепетали от страха перед нависшей над ними черной громадиной. Люди врассыпную, как тараканы от яркого света, спешили укрыться от грозы в щели подъездов. "Небо питается человеческим мясом и мясом животных… Оно прячет свои зубы в облаках".

Данила, передернув плечами, взял со стола чашку кофе и поплелся в зал. Ванюшка уже устроился перед диваном в ногах у мамы. Он также, как и Данила, мало что понимал в сериалах, но просмотр взрослого кино вместе с родителями наполнял его душу благоговейным трепетом.

Данила сел на диван рядом со Светой. Не ради того, чтобы смотреть сериал, а просто от скуки. Делать было все равно нечего. Сегодня у Данилы не было ни малейшего желания садиться за компьютер и писать статью про сумасшедшего старика, путешествующего по дорогам воспоминаний.

За окном снова полыхнула молния. "Может, гроза затянется до завтра. — Промелькнула мысль в голове у Данилы. — И тогда будет повод отложить поездку в деревню до следующей субботы"

Кажется, Света подумала о том же самом. Она искоса глянула на Данилу, но промолчала…

— Смоли, смоли! — Вдруг во все горло заорал Ванюшка.

Справа от стены, прямо из розетки вылетел огненный пузырь. Было такое ощущение, как будто этот пузырь выдула из розетки мощная струя воздуха. Переливаясь всеми цветами радуги, пузырь медленно поплыл к центру комнаты.

— Шаровая молния. — Ахнула Света.

— Собака!!! — Закричал Ванюшка и, быстро вскочив с места, бросился молнии на перерез. Пару секунд Данила находился в полном оцепенении, а потом, сорвав резким движением с дивана кожаную подушку, бросился вслед за сыном. Но было уже поздно — молния, круто изменив траекторию своего движения, ринулась навстречу ребенку и, ударившись об его грудь, вдруг исчезла также внезапно, как и появилась. А Ванюшка упал на пол и застыл без признаков жизни.

Данила грузно бухнулся рядом с ним на колени и, перевернув на спину, приложил ухо к маленькой груди. Резкий запах озона ударил ему в ноздри. На белой новенькой маечке "красовался" коричневый след от ожога в виде треугольника.

— Он живой?! — Затаив дыхание, прошептала подбежавшая Света.

— Да. Кажется, сердце бьется. — Данила осторожно задрал майку. На груди у ребенка отпечатался красный след такой же треугольной формы.

— Черт! — Выдохнула Света. — А ты ведь чувствовал, что должно случиться что-то неладное. Что нам теперь делать? Наверное, надо позвонить в скорую…

— Собака. — Вдруг прошептал Ванюшка и открыл глаза. Данила поднял его на руки, прижал к своей груди и понес в детскую. — Все хорошо. Все будет хорошо. — Непонятно кого успокаивал Данила, то ли Ванюшку, то ли себя. — Собака уже убежала. — Потом неожиданно для самого себя добавил. — Собака убежала в зоопарк. Ее там закрыли в клетку и больше не выпустят…

— Папа! — Ванюшка, только что уложенный в койку, вдруг вскочил на ноги. — Папа, а ты мне обещал, что мы пойдем в зоопак.

Данила поцеловал его в лобик и, вдруг опять неожиданно для самого себя, сказал:

— Зоопарк пришлось закрыть на ремонт. Собака оказалась сильно злая. Дядя, хозяин зоопарка, испугался, что она может покусать посетителей, и закрыл зоопарк на целую неделю, пока собака не угомонится. — Впервые в жизни Данила позволил себе беззастенчиво врать прямо в глаза ребенку. — Завтра, Ванюш, мы поедем в деревню и ты увидишь там самых настоящих собак…

— А волки! Волки там будут?

— Упаси, Господи! Волки живут в лесу. Волки кровожадные хищники. Если они вдруг и придут в деревню, то охотники их просто всех перестреляют.

— А если не успеют?

— Успеют, успеют. У них ружья всегда наготове.

— А если волки покадутся в тумане?

— Не подкрадутся. Это раньше волки были смелые, а сейчас они стали трусливые и обходят большие деревни стороной.

— А мы в большую деревню поедем?

— Да, в очень большую. А теперь спи, хорошо? — Данила укрыл Ванюшку одеялом и поцеловал в носик. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, папа. — Данила уже собирался выйти из детской, но Ваня вдруг прошептал. — Папа, если волки пидут в деевню, они меня не станут исть. — Это был не вопрос, а уверенное утверждение.

— Конечно, ведь ты еще маленький, а они маленьких не трогают.

— Не-е, не по этому.

Данила постоял немного у дверей, но, не дождавшись продолжения, вышел из детской.

* * *

— Странный туман. — Данила, полулежа на крыше, приколачивал к ней ржавым гвоздем кусок рубероида. Примерно в километре от деревни на пшеничном поле расположилась гигантская белая буханка. Странность этого тумана заключалась не только в том, что он походил своей формой на огромный батон, а в том, что этот батон имел не свойственные для тумана четко выраженные очертания.

— Да-а. — Хрипло откликнулся Иваныч, отец Светы, подавая Даниле следующий кусок рубероида. — Вы надолго или опять к вечеру соберетесь?

— Не знаю… Блин!!! — Ругнулся Данила, что, засмотревшись на туман, долбанул молотком себе по пальцу. — Вообще-то я собирался оставить Свету с Ванюшкой здесь, а сам уехать.