Особый дар - [43]

— Я благодарен твоей маме. Но мою просто невозможно вытащить из дому, это я буквально. Выходит только в магазины.

— А все, что происходит сейчас, — неужели это никак на нее не повлияло?

— Почти никак. Ну, она рада конечно.

— И все-таки ты обязательно должен заставить ее приехать! — Мейзи вспыхнула. — Мы поднимем вокруг нее такую шумиху, сам знаешь.

— Вот шумихи-то она как раз и не хочет.

— Тогда мы сделаем так, чтобы она у нас отдохнула. Не более того. Пусть только скажет, что ей по душе.

— Боюсь, она не приедет.

— Вот уж семейство мулов.

Они помолчали. Потом Тоби сказал:

— Ужинать будем у меня. Придется тебе отведать моей стряпни.

Мейзи запротестовала: она приготовит ужин сама.

— Это на одной-то газовой конфорке? Да ты же понятия не имеешь, как это делается.

На самом деле конфорок у него было две. Он приготовил обыкновенную поджарку, а Мейзи сказал, чтобы занялась салатом, если ей так хочется. Они мирно и дружно ужинали, пока она снова не заговорила о Рите.

— Каждому видно, что она страдает. Так неужели всем наплевать?

— Вовсе она не страдает, живет себе припеваючи — конечно, на свой лад.

— Ну, ты-то, ясное дело, будешь держать сторону мужчины.

— Пожалуй, я лучше понимаю мужчин, только и всего.

— А вот девушек ты, безусловно, не понимаешь.

— Да, именно это я и хотел сказать.

Похоже, что она взбунтовалась. С ее стороны просто нелепо отождествлять себя с Ритой, но, видимо, дело обстоит именно так. В тот вечер между ними ничего не было, но отнюдь не из-за квартирной хозяйки, которая не то чтобы поощряла визиты девушек к жильцам, а просто совершенно не интересовалась тем, что у них творится, — лишь бы исправно платили. После ужина Мейзи настояла на том, чтобы вымыть тарелки, а потом он подвел ее к окну и они стали глядеть вниз, на уличные фонари, лимонно-желтые в наплывающем тумане.

— Лучше тебе поехать прямо сейчас, — сказал он. — Туман густеет, и хоть у меня был случай убедиться, что ты можешь взять приз в Брендс-Хетче[27], не хотелось бы, чтобы ты продиралась во мраке сквозь эту пелену.

— Постарайся понять меня, — сказала она.

— Малыш, о чем, собственно, речь? — удивился он, хотя прекрасно знал о чем и вовсе не жаждал услышать ответ. — Ведь мы счастливы, верно?

— Все это так непрочно, — сказала Мейзи, и плечи ее вздрогнули у него под рукой.

Это же смешно, возразил он. Они очень молоды. Ему всего двадцать один. Им обоим еще нужно стать на ноги. Так он впервые, пусть косвенно, упомянул о женитьбе. — Брось, детка, не куксись. Ты всегда такая веселая, и я это в тебе очень ценю.

— Совсем не всегда я веселая. Говорила же я, ты меня не знаешь.

— Такая, какой я тебя знаю, ты мне очень нравишься.

Она расплакалась, но сразу же взяла себя в руки, вытерла глаза и улыбнулась своей сияющей улыбкой. Они поговорили еще немного о разных разностях, а потом она уехала, ни единым словом не возразив против того, что он выпроводил ее раньше обычного.

Когда Мейзи уехала, Тоби написал короткое письмо Клэр: он охотно приедет в Глемсфорд как-нибудь в субботу, а то по воскресеньям в поездах полно.

И все-таки прошло два дня, прежде чем он собрался с духом и опустил письмо.

15

На станции его встретила не Клэр, а ее мать, сложением напоминающая Аманду, но в отличие от нее белокурая, даже можно сказать белесая. Она устремилась к нему с криком:

— Вы Тоби Робертс, я знаю! Больше здесь никого нет, значит, это вы, верно?

И леди Ллэнгейн увлекла его в большой сверкающий автомобиль.

День был холодный, дождливый и ветреный, и все сулило, что дождь будет обложным.

— Клэр сегодня за повариху. На уикенд мы остаемся без прислуги, но она вообще любит готовить. С мужем вы, конечно, тоже увидитесь. Сейчас он играет в гольф, но к ленчу вернется.

Дом в Глемсфорде оказался именно такой, как представлял себе Тоби, — деревянно-кирпичный: коричневые бревна и желтая штукатурка; большой и какой-то нескладный, он кренился набок, словно от сильного ветра. Стоял он довольно близко к дороге, но, как пояснила леди Ллэнгейн, за домом у них большой сад.

— Идрис говорит, невредно бы нам иметь побольше земли. Не знаю, по-моему, с землей только лишние хлопоты, разве что сдавать ее в аренду под пастбища.

Она ввела его в огромный холл с широкой лестницей посередине; в очаге и в самом деле пылали большущие поленья — день был холодный.

— Снимайте пальто, кладите его куда хотите и выпейте с дороги. Клэр! — крикнула она.

Откуда-то из глубины дома вышла рослая девушка, сильно раскрасневшаяся от жара плиты, и крепко, по-мужски, стиснула Тоби руку.

— Все-таки я вас наконец заполучила, — сказала она, — да и пора бы вроде. Я уж думала, мне так и не удастся завлечь вас.

Да, она и в самом деле красива — на свой лад, хотя стиль Мейзи ему нравился больше. И Тоби стал оправдываться: он затянул с визитом, потому что переезжал на другую квартиру, потому что усиленно занимался — надо было подготовиться к работе с профессором Тиллером.

— Садитесь, — сказала леди Ллэнгейн. — Я бы посоветовала выпить перед ленчем водки, но вообще пейте, что хотите.

И Тоби согласился на водку, до этого он никогда ее не пробовал.

— Ее пьют залпом или потягивают понемножку?