Особо писателистый писатель Эрнест Хемингуэй - [2]

Ну, следят за тобой спецслужбы — и что?! Может, выручат при случае — если нет установки на то, чтобы дать тебе убиться. Если не делаешь ничего противозаконного, существенно враждебного, аморального, то проблем из-за слежки не возникает никаких, а следящим надоедает следить. Да наверняка и не следят они за каждым шагом, а скорее посматривают время от времени. И собирают материалы из открытых источников. Следить — это довольно дорого и должно оправдываться.

Иное дело, что тебе, может быть, ХОЧЕТСЯ, чтобы за тобой следили: это ведь означает, что ты важен и опасен и с твоими мнениями, действиями, намерениями считаются. Как правило, для интеллектуала это большая проблема — донести своё мнение до властей, а тут они сами им интересуются. Потом, благодаря слежке ты получаешь повод публично снисходительно жаловаться время от времени на то, как тебя «достали». Если в обществе нет атмосферы государственного террора, это всего лишь привлекает к тебе внимание и прибавляет тебе общественного веса.

Среди прочего, слежка дисциплинирует «следомого»: заставляет его самого следить за своей речью, за своими действиями, за порядком в своих вещах, даже за состоянием грязного белья и пространства за шкафами и под диванами — чтобы не было стыдно перед секретными агентами и чтобы через них однажды не всплыло, какая ты свинья в бытовом отношении. Можно сказать, слежка помогает человеку шлифовать его манеры, стиль, образ жизни. Короче, она РАЗВИВАЕТ, повышает человеческое качество.

(Если судить по пыли под моими диванами, я-то уж точно не считаю, что за мной следят. А они ж, может быть, как раз и следят, сволочи!)

Из Википедии:

«Когда архивное дело Э. Хемингуэя в ФБР было рассекречено, факт слежки за писателем подтвердился — за последние пять лет жизни писателя в дело были добавлены два новых донесения.»

Два донесения за пять лет — тоже рехнуться можно: от горя, что серьёзная контора тебя давно раскусила как безобидного пустого позёра и концептуальное ничтожество с политическим весом близким к нулевому.

* * *

Об уморении Хемингуэя ФБР-ом через посредство психиатров. Если не вылечили, то как бы ни лечили, можно убедительно утверждать, что лечили неправильно. А вылечить старую развалину было проблематично, потому что, как известно, здоровый дух бывает только в здоровом теле, тогда как в больном он может только КАЗАТЬСЯ здоровым. Согласно англоязычной Википедии, Хемингуэй «suffered from severe headaches, high blood pressure, weight problems, and eventually diabetes—much of which was the result of previous accidents and many years of heavy drinking» («страдал сильными головными болями, высоким кровяным давлением, избыточным весом и предположительно диабетом — в основном вследствие предшествующих несчастных случаев и многих лет сильного злоупотребления алкоголем»). Вдобавок у Хемингуэя было много абсурдистского мусора в голове, что затрудняло воздействие на этого человека рациональными доводами. У ФБР попросту не было мотивов для пачкания себя убийством: Хемингуэй и без того был близок к концу. Списавшийся, спившийся, ослабевший во всех отношениях, он не представлял опасности даже для своих литературных конкурентов. И он не мог напоследок наболтать лишнего — по той простенькой причине, что никаких секретов не знал, поскольку никто их ему — алкоголику — и не доверил бы, а самому раскопать — это было не в его манере и не в его силах.

* * *

Бывают женщины, которые, если их раздеть, освободить от разных накладок и прицепок, помыть, заставить молчать в неподвижности, не представляют собой ничего особо возбуждающего, а то и оказываются ниже среднего уровня (кусочек дряблой плоти с не вполне чистой кожей), но если позволить им одеться и накраситься, как они хотят, навешать на себя всякого, подать голос, подвигаться, повертеть некоторыми частями тела, то впечатление разительно изменится. У подобных женщин — дар быть женственными за счёт всяких трюков. Аналогично у Хемингуэя имелся дар быть ПИСАТЕЛИСТЫМ за счёт всяких поз, одёжек, тримминга волосяной растительности на голове, прибамбасов, знакомств, тусований, появлений, исчезновений, поездок в особые места и прочих уловок. Значительная часть душевных сил у него уходила, надо думать, именно на это, а не на творчество.

* * *

После своих репортажей из Испании времён тамошней гражданской войны Хемингуэй попал в СССР в обойму «прогрессивных», и соответственно его начали пропихивать в советское культурное пространство и поддерживать за границей.

* * *

Говорят, в 1960-е в СССР было модно среди особо рафинированных интеллигентов цеплять фото Хемингуэя у себя на стену. Как я понимаю, наиболее ценилось то изображение, которое в свитере: там он он наиболее хемингуэист. В среде культурно продвинутых он фигурировал как просто Хэм (в английском это слово, правда, означает «ляжка» и «ветчина», но рафинированные обычно не отличаются знанием языков). На этом фото «Хэм» смотрится как обветренный, просоленный и солнцем обработанный морской волк или полярный путешественик, хотя на самом деле это у него, наверное, всего лишь некоторая испитость, раннее старение кожи плюс обретённый на террасе загар.