Особая необходимость - [55]

– Солнце! – сказал Калве, улыбнувшись, как будто он уже увидел настоящее, земное солнце – не пылающий, косматый шар, каким он видел его из ракеты сквозь светофильтры, а золотистое, ласковое земное светило, сияющее на голубом небе…

– Солнце, – повторил Раин. – Но дело не в этом – сам факт этот еще ничего не значит… Стрелка на пульте может находиться на уровне любой из трех орбит. Причем это не схема: огоньки перемещаются, они дают действительное положение планет на орбитах в данную минуту – это я специально проверил по справочникам. Просто счастье, что нам удалось их спасти… И вот, устанавливая стрелку в положение, когда острие указывает, скажем, на Землю, мы даем задание кибернетическому центру, который тут же начинает вырабатывать программу полета…

– Стоп! – прервал Сенцов. – А вы в этом уверены?

– О да, вероятность ошибки невелика, – ответил уже Калве. – Я не допускаю, что мы могли ошибиться. Я исследовал очень тщательно. И убежден в том, что правильно понял общие принципы…

– И что же? – спросил Сенцов.

– Программа передается в киберустройство ракеты, – сказал Калве. – Импульсы уходят по кабелю. Мы проследили – он идет сюда. Машина, как можно заключить, вычисляет и задает ракете оптимальный режим полета на данную планету, применительно к сегодняшнему положению планет на орбитах.

– Видите, – вставил Калве, – в каком положении находятся сейчас огоньки? В таком же, как и в кибернетическом посту. Это может означать только, что ракета сейчас подключена к большой машине…

– А какой именно ракете эта программа передается, определяется переключателем. Одновременно может стартовать только одна ракета.

– Ясно! – торопливо сказал Азаров. – Значит, своими ракетами они действительно не управляли. С начала до конца корабль ведут автоматы.

– Это просто руководство для программирующего устройства, – сказал Калве. – Для удобства оно выполнено в виде планетной карты.

– А почему только для трех планет? – спросил Коробов.

– Не обязательно… Когда-то в этот пульт были заложены и другие схемы. Помните, что мы видели на экране…

– Программа… – сказал Сенцов. – А если вылет задерживается?

– Вычислитель ракеты должен постоянно вносить в нее поправки, – ответил Калве. – Интересно будет разобраться в его устройстве…

– Ну а как же все-таки стартовать?

– Вот кнопки – такие же, как в кибернетическом посту. Там старт давался белой кнопкой. Дело человека – только дать разрешающий импульс в машину. Дальше она ведет корабль сама…

– Что ж, – сказал Коробов. – У велосипеда есть педали, у автомобиля нет. Но никто не отказывается ездить на автомобиле из-за того, что у него нет таких педалей…

– Вот, значит, как получается… – сказал Сенцов. – Просто – кнопка… Нажать – и лететь…

– Лететь! – как эхо, повторил Азаров, и голос его дрогнул.

– Лететь, – спокойно согласился Коробов.

– Лететь, – сказал Раин и усмехнулся.

– Лететь так лететь, – безмятежно проговорил Калве. – Так я пойду, принесу обратно вещи…

– Пойдемте скорее… – просительно сказал Азаров и первым рванулся из рубки. Но Сенцов поймал его за руку.

– Вот теперь – отдыхай… – сказал он. – Отдыхай до Земли.

Все вышли, и на миг Сенцов остался один.

– Ну, вот… – сказал он тихо. – Ты ведь не подведешь, правда?

Никто не мог бы услышать ответа. Но он, наверное, услышал, потому что улыбнулся взволнованно и радостно.

16

– Ну что же? – сказал Сенцов. – Так где у них сидел пилот? Здесь?

Составление программы полета было закончено. Об этом возвестил вспыхнувший полчаса назад на пульте огонек. Побывав в последний раз наверху, Калве установил, что машина выключилась. Зато за задней стеной рубки не умолкало чуть слышное гудение: кибернетическая машина ракеты продолжала работать, с каждой протекшей минутой внося в программу соответствующие изменения.

– Ну, – сказал Сенцов, – значит, решились. Я уверен, что мы не ошибемся: разум не может подвести другой разум. Мы должны верить разуму – хотя бы он принадлежал другим существам…

В рубку, вытирая с лица пот, вошел Коробов.

– Приготовления закончены… – доложил он. – Вахту в полете будем нести?

– Поскольку Правилами предусмотрено, – ответил Сенцов.

– Кто первый?

Сенцов пожал плечами, давая понять, что считает вопрос лишним и даже не заслуживающим ответа.

– Тогда ты, может, отдохнешь? – спросил Коробов.

– А как же! – сказал Сенцов. – Обязательно… В санатории! На Земле…

В последний раз осмотрели ангар, стоя в проеме люка. Коробов заметил внизу, почти под самой эстакадой, забытый кем-то при третьей – и последней – переноске кислородный баллон, один из служивших для питания скафандров. Коробов усмехнулся: вопреки поверью по своему опыту он знал, что стоит забыть что-нибудь на месте – и тогда ты обязательно уедешь по-настоящему.

Потом все собрались на середине входного отсека. Раин вошел последним. Замигали лампочки, и стальные рычаги, распрямляясь, медленно вдавили втянутый кусок обшивки на место. Все меньше становилась светлая щель. Рычаги, дойдя до места, глухо лязгнули.

Проходя в коридор, космонавты освобождались от скафандров. Сенцов еще раз обошел все каюты, проверяя – все ли закреплено, как надо, не сдвинется ли груз во время старта.