Основной инстинкт - [19]

И, тяжело вздохнув, она направилась к лестнице, ведущей вниз. Пора было возвращаться домой. Настроение было мерзкое, как после вдребезги пьяного клиента, который норовит выспаться у тебя на груди…

Глава 9

Виктор был у нее, когда она вернулась. Веру подмывало прямо спросить, чем он занимался в предназначенном под снос здании, но она понимала, что делать этого нельзя. Так можно вообще контакт с Виктором разрушить, а близость с ним казалась ей гораздо важнее ее любопытства. В конце концов, мало ли какие операции бывают у сотрудников спецслужб. Наверное, есть в их действиях много такого, что ей просто и понять невозможно, она-то в ФСБ не работает.

Она всего-навсего обычная московская проститутка, которая случайно познакомилась с секретным сотрудником. Что она лезет, куда ее не просят?! А если этой организации не понравится ее интерес к делам Виктора? Что тогда? Вряд ли с ней случится что-либо страшное, но вот с Виктором она наверняка расстанется. Эти люди не допустят, чтобы их человек контактировал с чрезмерно любопытной проституткой, сующей свой нос не в свои дела.

«Знаешь, Верочка, поговорку? – спросила она сама себя. – Любопытной Варваре нос оторвали! Так это про тебя! Как бы и тебе его не оторвали. Поумерь-ка свое глупое любопытство…»

Словом, она твердо решила не соваться больше в дела Виктора и не следить за ним.

Опять были восхитительные минуты сумасшедшей любви. Наверное, кровать матери такого еще не видела! Вера знала, что мать была намного сильнее ее как женщина, но она ни разу не слышала от нее слова «любовь»! Все, что угодно, говорила ей мать, расписывала нюансы взаимоотношений мужчины и женщины, растолковывала принцип борьбы, на котором держатся эти отношения, учила ее, как «брать» мужчину, как побеждать его и как им управлять. Но ни разу в этих ее лекциях-воспоминаниях не прозвучало слово «любовь».

А Вера чувствовала, что с ней происходит что-то особенное, возможно, такое, о чем даже ее мать не подозревала, хотя всю жизнь, изо дня в день общалась с мужчинами. Вера чувствовала свою зависимость и свою власть над Виктором одновременно. Как это может быть, она не понимала, но знала, что она сильнее его, и в то же время наслаждалась, когда ей приходилось ему подчиняться.

Но когда он устал и заснул, она осторожно освободилась от его руки, лежащей на ее груди, и направилась к его куртке, чтобы посмотреть, что лежит у него в карманах. Она понимала, что опять проявляет ненужное любопытство, но и оставаться в неведении о том, чем занимается Виктор, она не могла.

Ничего особенно интересного она не нашла. Те же пистолеты, деньги, не так уж и много, около пятисот долларов, водительское удостоверение и паспорт на имя Алексея Николаевича Захарова, в которые были вклеены фотографии Виктора, и небольшой сложенный пополам конверт. Недолго думая, Вера открыла бумажный пакетик.

В конверте оказалась фотография неизвестного ей человека и листок бумаги, на котором был начерчен план каких-то улиц. Что за кусочек Москвы изображен на плане, она не поняла. Она повертела все это в руках и сунула все обратно в конверт.

Опять ей ничего не удалось узнать… Она легла рядом со спящим Виктором и долго не могла уснуть, размышляя над проблемой, которая вдруг выросла в ее глазах в глобальную и неразрешимую.

«Он офицер, – думала Вера. – А я проститутка. Не знаю, за кого он меня принимает, но не за проститутку же! Как я теперь скажу ему о том, чем я занимаюсь? Пока он выполняет свои опасные и важные задания, выслеживает врагов России, я обслуживаю мужиков и вытрясаю из них деньги! Как же мне все это осточертело! Хорошо, когда, как мать, проживешь всю жизнь одна и ни одного близкого человека у тебя не будет за всю жизнь. Не от кого будет скрывать, чем ты всю жизнь занималась. Наверное, об этом мать и предупреждала меня, когда говорила, что самое страшное, что она могла себе представить, – это полюбить мужчину. Она знала, чем заканчивается любовь для проститутки. Тем, что однажды придется признаться, кто ты такая на самом деле, и потерять близкого человека… Как жаль, что я так и не смогла понять, о чем она говорила, от чего хотела меня уберечь. Наверное, мать была умнее и сильнее меня».

С этой горькой мыслью Вера и заснула, примостившись на плече Виктора.

Утром она проснулась от того, что Виктор осторожно вытаскивал руку из-под ее головы. Она притворилась спящей и принялась наблюдать за ним.

Вера видела, что он внимательно посмотрел на нее, чтобы убедиться, что она спит. И она своим мирным посапыванием убедила его. Он оделся, вытащил из кармана конверт, внимательно, долго смотрел на фотографию, потом вдруг порвал ее и вышел из комнаты. Вера прислушалась, пытаясь понять, что он там делает. До нее ясно донесся запах жженой бумаги.

«Он сжег фотографию! – догадалась она. – Зачем? Что за человек был на ней изображен?»

Она услышала, как хлопнула входная дверь, и опрометью вскочила с кровати. Не умывшись, не накрасившись, едва успев натянуть на себя платье, она выскочила из квартиры и только тогда сообразила, что она вновь делает то, от чего ночью твердо решила отказаться – продолжает следить за Виктором.