Основатели США: исторические портреты - [51]

Джеймсу Мэдисону-старшему, отцу четвертого президента США, перешли в собственность обширные земельные владения и три десятка негров-рабов. К моменту появления на свет Джеймса-младшего (родился 16 марта 1751 г.) Мэдисоны были одним из двух самых богатых и влиятельных семейств графства Орэндж (другим было семейство Тейлоров, давшее стране 11-го президента — Захария Тейлора).

Укрепившись во владении собственностью, Мэдисоны стали обрастать привычками, манерами, наклонностями, свойственными английским джентльменам. Мэдисон-старший обнаружил желание уделить самое серьезное внимание образованию своих наследников. Джеймса-младшего в 11 лет отдали в частную школу, где его приучили к чтению греческих и римских писателей. С авторитетными философами, юристами и историками античности и современности он познакомился в годы учебы в принстонском колледже, расположенном в небольшой приатлантической колонии Нью-Джерси.

Государство и право стали любимыми предметами Мэдисона в колледже. Занимался он весьма усердно и в будущем даже не мог припомнить, приходилось ли ему в студенческие годы спать более трех часов в сутки[131]. Настоящим испытанием для юноши оказались, однако, не многочасовые бдения над мудреными текстами, а неожиданно открывшаяся, неприятная и тяжелая болезнь. Мэдисон никогда не давал названия своей болезни, не смогли точно определить ее и медики того времени. Уже много лет спустя его шурин Д. П. Эйн писал, что во время войны за независимость Мэдисон был освобожден от военной службы по причине «неожиданных эпилептических по природе припадков». Доверимся в этом вопросе И. Бранту, который полагает, что «зрелый возраст Мэдисона во время начала припадков и их полное исчезновение в будущем дают основание определить его болезнь как истерию, проявившуюся в эпилептической форме»[132].

В 1772 г. Мэдисон, пребывавший постоянно в состоянии меланхолии, покинул Принстон и следующие четыре года провел безвыездно в родовом имении Монпелье. Недуги не оставляли его, а слова лучшего друга У. Брэндфорда о том, что слабые здоровьем, уделяя ему повышенное внимание, часто живут дольше самых сильных от природы, вряд ли служили утешением (они, однако, оказались пророческими для Мэдисона — он дожил до 85 лет). Его все чаще тянуло к размышлениям о боге и религии. Мэдисон рано обнаружил себя сторонником свободы вероисповедания и уже в 1774 г. в одном из писем высказывал то соображение, что если бы власть английской церкви по виргинскому образцу утвердилась во всех североамериканских провинциях, то неизбежной участью колонистов стало бы «рабство и подчинение»[133].

По редким газетам и письмам докатывались до Мэдисона сообщения о набиравшем в те годы силу антианглийском движении в колониях. Патриотическое движение в провинциях вступало тогда уже в радикальную фазу, его лидеры в десятках и десятках памфлетов определили цели борьбы и способы их достижения. Памфлетов этих затворник из Монпелье не знал, а политика интересовала его в гораздо меньшей степени, чем религиозные вопросы. Но к патриотическому движению в целом и даже к самым решительным его акциям он относился с симпатией. В начале 1774 г. он высказал горячую поддержку «сынам свободы», устроившим «бостонское чаепитие», а осенью того же года восторженно откликнулся на решение только что отзаседавшего в Филадельфии I Континентального конгресса об объединенной кампании провинций по бойкоту товаров метрополии.

Перспектива вооруженной борьбы между Северной Америкой и Англией, однако, тревожила Мэдисона. Он особенно опасался, что в этом случае негры-рабы примут сторону «красных сюртуков в надежде обрести свободу». Когда вставал вопрос об отношении к неграм-рабам, инстинкт и интересы виргинского плантатора брали в Мэдисоне верх над обретенным религиозным убеждением о спасительных свойствах всеобщей людской терпимости. Он был твердо уверен, что если обнаружатся попытки негров-рабов воспользоваться в своих целях неурядицами между их хозяевами и англичанами, то «такие попытки должны изобличаться и подавляться»[134].

После начала военных действий между королевскими солдатами и патриотами в апреле 1775 г. в Виргинии был создай комитет безопасности, приступивший к спешному формированию милицейских соединений. В октябре 1775 г. 24-летнему Дж. Мэдисону присвоили звание полковника милиции графства Орэндж. Самое большее, что удалось сделать Мэдисону в этом чине, — это научиться целиться по мишени. Произвести выстрел по живой цели ему не довелось. Виргинии вскоре понадобились от Мэдисона услуги совсем иного рода.

В апреле 1775 г. губернатор Виргинии лорд Данмор бежал в район Норфолка — Хэмптона с тем, чтобы присоединиться там к лоялистским группам. Колониальное правление в одной из старейших американских провинций распалось, и местные патриоты испросили у Континентального конгресса совета, как им поступить в возникшей ситуации. Ответ из Филадельфии: «Создавайте новое правительство» — совпал с желаниями виргинцев. Были назначены выборы в учредительный конвент. На два депутатских места от графства Орэндж претендовали два человека — Джеймс Мэдисон от своей семьи и представитель семейства Тейлоров. Оба они и заняли свои места в учредительном конвенте, открывшемся в Вильямсбурге в мае 1776 г.