Осьминог - [10]

– Да, японка. Учится в Токио в университете Васэда.

– В университете Васэда! Ну ничего себе! – Воскликнула Изуми. – Так вы уже и познакомились! Господи, да что же такая умница, да еще из богатой семьи[50], делает в нашем захолустье?

– Она…

– Если вам понадобится пригласить ее в дом, не стесняйтесь, можете встретить ее в гостиной или в комнате, выходящей окнами в сад! – Выпалила хозяйка, тут же смутилась и добавила: – Вы не подумайте ничего дурного, да ведь это нормально, когда молодые люди приглашают друг друга в гости, в этом нет ничего зазорного – вон, у соседа дочка, Михо-тян, бегает к своему приятелю чуть не каждый вечер, и разве кто скажет про нее дурное слово? И я не стану ее осуждать, хорошая девочка, не красавица, зато трудяга и бережливая. Помню, совсем была еще ребенок, в младшей школе училась, а скопила карманных денег и купила матери пачку стирального порошка, упаковку риса и ситими[51]. Тогда про нее сразу сказали, что из нее вырастет хорошая жена и хозяйка. Это в нашей молодости нас держали в строгости, а скажите, к чему все это, если человек от этой строгости бывает только несчастлив? Так что пусть ваша подруга приходит, я к ее приходу и дом приберу, и угощение сделаю, и цветы у входа поставлю – какие у нее любимые?

– Да откуда же мне знать, – промямлил Александр.

– Вот тебе на! – Всплеснула руками Изуми. – Познакомились с девушкой и даже не знаете, какие у нее любимые цветы! А впрочем, сейчас хризантемы вовсю цветут, мне-то они, честно сказать, не очень нравятся, уж больно осенние, куда как лучше, когда цветет цуцудзи[52] или сибадзакура[53] – как представишь, так сразу и повеет весенним теплом, а эти – пышные, да ведь распускаются перед самыми холодами…

– Послушайте, Мацуи-сан, – Александр попытался вклиниться в поток хозяйкиных рассуждений, – да ведь мы толком с ней и не знакомы. И потом, я живу в другой стране.

– Что? – Изуми удивленно похлопала глазами. – И что с того? Разве расстояние – помеха настоящему чувству?

– Она…

– Ну, какая она из себя? Красивая?

– Красивая, – нехотя признался Александр.

– Образованная и к тому же красавица, что же вам еще нужно от девушки?

– Она… – Александр хотел сказать, что у Томоко есть друг и, очевидно, их отношения довольно серьезны, но вместо этого сказал: – Она показалась мне очень печальной.

– Печальной, вот как. – Изуми вздохнула. – Вот уж что неизменно в этом мире, так это сезон тайфунов и женская печаль.

Александр помолчал, ожидая, что она еще скажет, но Изуми добавила себе еще сакэ и о чем-то задумалась – может быть, о своей судьбе, обошедшейся с нею так немилосердно, отняв единственного близкого человека и не оставив в утешение детей, может быть, о судьбе всех женщин, поступающей с ними несправедливо вне зависимости от их возраста, внешности и образования: как бы ни изменялся мир, в нем всегда будет идти дождь и будут литься женские слезы. За окном взвыл ночной ветер и заметались тени ветвей росшего на улице персика. Александр посмотрел на притихшую Изуми: каким, интересно, был ее муж? Люди из провинции обычно более рассудительны и практичны, чем жители больших городов, и по манере клиента можно быстро догадаться, что вырос он не в мегаполисе, даже если и переехал давно, и ни одежда, ни речь его выдать не могут. И в то же время человек из провинции должен, пожалуй, больше внимания уделять приметам – так что же заставило опытного рыбака выйти в море в такую погоду?

– Я вас, наверное, расстроила, – извиняющимся тоном тихо проговорила хозяйка. – Такому симпатичному молодому человеку, как вы, должно быть скучно слушать болтовню старой одинокой женщины. Вы уж меня простите, пожалуйста.

– Да что вы, Мацуи-сан…

Александр протянул руку и успокаивающе погладил Изуми по плечу. Она всхлипнула и накрыла его ладонь своей. Рука у Изуми была теплой и мягкой – так сразу и не скажешь, что эта женщина всю свою жизнь занималась домашним хозяйством.

– Вы меня, наверное, дурой считаете. – Изуми убрала руку, отстранилась и прикрыла ладонями лицо. – Глупая старая дура. Как стыдно.

– Ну что вы… – Александр привстал со своего места и осторожно обнял ее. Вместо того чтобы отстраниться, она прижалась к нему, не убирая ладоней от лица. – Не нужно так говорить, Мацуи-сан.

Он обнял ее покрепче. От начинавших седеть, но еще густых и блестящих волос хозяйки пахло дешевым шампунем.

Утром дождь, как и предсказывал Кисё, снова зарядил, но не в полную силу, да и ветра почти не было, хотя, если запрокинуть голову, можно было увидеть, как быстро движется по небу сплошная пелена тяжелых сизых облаков. Изуми дала Александру большой прозрачный зонт из тех, что выставляют для посетителей в отелях и крупных магазинах. В центре купола полиэстер немного прохудился, и через отверстие просачивалась вода. Александр сделал несколько шагов вдоль по улице и остановился, раздумывая, не стоит ли все-таки остаться сегодня дома, и побрел дальше. Ночью Изуми после всего разревелась, уткнувшись лицом в подушку, и он рассеянно гладил ее по спине и говорил ей какие-то ничего не значащие слова утешения на японском и русском, благо женщина все равно его не слушала. Утром, хлопоча на кухне в фартуке с большими красными камелиями, она молчала и всякий раз со вздохом отворачивалась или отвечала какой-нибудь стандартной вежливой фразой, стоило Александру к ней обратиться. Он рассеянно ковырял палочками тамагояки