Османец - [179]
— Турки слишком долго жили в мире, — объявил Селим. — Мы не мирные люди. Мы люди войны.
Паши поглаживали бороды и кивали в согласии. Это было многообещающим началом.
— Я собрал вас здесь сегодня, чтобы дать указания, — продолжал Селим. Ведите своих людей на войну и к победе, — добавил он.
Военачальники ждали.
— Но воина должна затеваться с достойной целью. Вы знаете, что я уже давно вынашиваю мысль основать родину для евреев в пределах моей империи. Это работящий и бережливый народ, который будет трудиться ради процветания нашего государства. Увы, найти место гораздо труднее, чем казалось.
— Прими моё уважение, о падишах, — вмешался Сокуллу, — но ведь евреи должны были вернуться в Палестину, на историческую родину?..
— Палестина — мёртвая земля, — возразил Наси. — Я тщательно исследовал этот район, господин мой везир, и не считаю возможным рекомендовать падишаху основывать там дом для моего народа.
— Что же ты посоветовал? >:— спросил Сокуллу.
— Идеальное место, как мне кажется, остров Кипр.
Несколько минут стояла абсолютная тишина.
— Ты возражаешь против того, чтобы отдать Кипр еврейскому народу, везир? — спросил Селим. — Это большой и процветающий остров, там они будут преуспевать.
— Падишах, остров Кипр не твой, чтобы можно было отдать его. Это собственность Венеции.
— Венеции... — фыркнул Наси.
— Венеция — наш проверенный союзник, — сказал Сокуллу. — Наш единственный союзник, о падишах.
— Маломощный союзник, — бросил Селим. — У Венеции нет хорошей армии.
— Но у неё есть грозный флот, о падишах, — вмешался Хоквуд, приходя на помощь своему другу. — Только союз Венеции с османцами удерживает испанцев и генуэзцев от попыток продвижения на восток в Адриатику.
— Разве их флот сильнее моего, Хоук-паша?
— Конечно нет, о падишах, но...
— Тогда это не имеет значения. Кроме того, венецианцы постепенно готовятся стать нашими врагами. Я попросил дожа о некоторых уступках в. обмен на незначительные компенсации, но он отказался рассмотреть мои предложения. Я не могу позволить какому-то выскочке оскорблять меня. Таким образом, я решился на войну с Венецией.
Казалось, Селиму не приходило в голову, что он сам оскорбил дожа такими предложениями. Снова паши затеребили бороды.
— Прими моё уважение, о падишах, если попы таюсь оспорить этот план, — сказал Сокуллу. — У нас достаточно врагов: все христиане, за исключением Венеции, также Персия, — в наших арабских владениях всё время неспокойно. Только Венеция наш настоящий и давний друг. Разрушить этот союз, преследуя... — он взглянул на Наси, — смутную и неопределённую цель, безусловно, будет ошибкой.
— Ты хочешь сказать, что Турция и Венеция никогда не воевали? — возмутился Наси.
— Конечно, воевали. Но это было очень давно.
— Хватит! — сказал Селим. — Я принял решение. Мы будем воевать против Венеции. — Он посмотрел на Сокуллу.
— Слово падишаха — закон, — признал везир кланяясь.
— Но у тебя не хватает на это смелости? — спросил Селим. — В таком случае армией будет командовать Мустафа-паша.
Все обернулись. Генералы знали, что Мустафе повезло, когда он удержал голову на плечах после поражения на Мальте. Сам Мустафа выглядел ошарашенным.
— Флотом будет командовать... — глаза Селима осматривали адмиралов, лица которых выражали неодобрение, — Хоук-паша...
Энтони вскинул голову. Он был четвёртым по значимости среди османских адмиралов. Кроме того, Кипр принадлежал Венеции.
— Прими моё уважение, о падишах, — сказал он. — Я не гожусь на эту роль... — Энтони тяжело вздохнул, — потому что женат на венецианке.
— Ты боишься свою жену? — нахмурился Селим. — Ты избавишься от неё, если потребуется. Я дам тебе другую жену.
— О падишах, я люблю свою жену. Я не могу сражаться с её народом.
— Даже если ты рискуешь потерять моё расположение?
Энтони не опускал глаз. Хоквуды никогда не лгали султанам, и их всегда любили за это. Но был ли этот человек истинным османцем? И всё же у Энтони не было выбора: он дал Барбаре слово.
— Даже так, о падишах.
— По крайней мере, ты честный человек, Хоук-паша. Я отстраняю тебя от службы. Пиале-паша, ты возглавишь флот, главнокомандующим будет Али Монизиндаде.
Пиале-паша поклонился.
— Али-паша разместит главные силы недалеко от западного берега Пелопоннеса, чтобы предотвратить попытки христиан напасть на нас, пока Кипр не падёт.
Али Монизиндаде склонил голову. Глаза его сверкали: это был шанс, которого он ждал всю жизнь.
— Таков мой приказ, — сказал Селим.
Паши поклонились и попятились к выходу. Только Наси остался с правителем.
Во дворе между генералами и адмиралами завязался яростный спор.
— Атаковать Кипр значит вернуть Венецию в объятия папства и Испании, — объявил Сокуллу.
— Папство ненавидит венецианцев больше, чем нас, — возразил Али Монизиндаде.
— Ненависть — понятие относительное. Если Испания и папство объединятся при поддержке генуэзского флота, это будет самая грозная коалиция. В этом случае у христиан будет самый сильный в мире флот.
— Вряд ли сильнее моего, — улыбнулся Али. — И я разобью их. Это будет вершина моей карьеры. — Он взглянул на своих адмиралов. — Нашей карьеры. — Он перевёл взгляд на Энтони. — Ты глуп, Хоук-паша,— сказал он. — Ты вызвал недовольство падишаха. Как можно семейную жизнь ставить выше выполнения долга перед хозяином?
Признанный мастер исторического романа — английский писатель Алан Савадж захватывающе повествует о средневековом государстве Великих Моголов в Индии, прослеживая его историю от периода становления до заката. Догадка, вымысел и исторический факт, причудливо переплетаясь, преломляются сквозь призму судеб нескольких поколений Блантов, выходцев из Англии, волею провидения оказавшихся в экзотической, неизведанной стране, ставшей для них второй родиной.
Алан Савадж — псевдоним английского писателя (его настоящее имя неизвестно), пишущего исторические романы о Ближнем Востоке. Он автор популярнейших романов «Могол», «Королева ночи», «Османец», «Повелительница львов».Роман «Восемь знамен» повествует о судьбе нескольких поколении семьи Баррингтонов, пиратов, воинов и купцов, связавших свою жизнь с Китаем.
Роман Алана Саваджа «Последний знаменный» посвящен истории Китая с середины XIX в. до начала XX в. Это время развала Китайской империи и заката маньчжурской династии. На фоне этих событий перед читателем представлена жизнь семьи Баррингтонов — европейских купцов, давно принявших китайское подданство.
Полная драматизма история жизни, любви, страданий и мытарств, отчаянной борьбы за власть, а подчас и за собственную жизнь Маргариты Анжуйской, волею судьбы ставшей супругой короля Генриха VI, переносит читателей в средневековую Англию и погружает в водоворот знаменитых исторических событий — вошла Алой и Белой Розы между сторонниками династий Ланкастеров и Йорков за право на трон. Известный мастер исторического жанра — Алан Савадж сумел придать роману особый колорит, ведя повествование устами самой королевы Маргариты.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».