Османец - [161]

Вскоре они увидели Золотой Рог.

— Когда неверные владели городом, — сказал Драгут, — они загородили вход в бухту плавучим заграждением из цепей, не пропускавшим врагов. Но сейчас необходимость в этом отпала.

Потому что теперь Чёрное море стало турецким озером.

Галера вошла в бухту; вёсла были опущены, и судно скользило вдоль одного из многочисленных причалов. Знамя Драгут-паши узнали, ему немедленно освободили место, и начальник бухты с приветствиями спешил навстречу известному адмиралу.

Энтони посмотрел вверх на Палату, где стоял дворец Хоука.

— Твой великий прадед построил этот дворец, — сказала Фелисити. — Я жила в нём недолго, но там было так хорошо...

— Ты будешь снова жить там, мама, — пообещал Энтони. — И тебе опять будет хорошо.

— Мы должны поторопиться, — сказал Драгут. — Весть о твоём возвращении разлетится очень быстро. Мы должны прибыть во дворец раньше, чем слухи.

— Айша, вы вместе с госпожой Фелисити поищите место, где нам остановиться в Галате.

— А если вы не вернётесь? — спросила Фелисити.

Драгут усмехнулся и протянул ей мешок золотых монет:

— Тогда возвращайся в Англию. Потому что в этом случае нас уже не будет.

Драгут увлёк за собой Энтони, прежде чем Фелисити начала протестовать. Они переправились к морским воротам города в Золотом Роге и влились на заполненные улицы. Люди, взглянув на них, тут же отводили глаза. Драгута хорошо знали, но было редкостью, чтобы он шёл по улицам один, без помпы, соответствующей его рангу.

Но один ли он? Не привидение ли тот, кто идёт рядом с ним? Люди боялись задавать такие вопросы...

Драгут и Хоквуд прошли через Белые ворота в старый Византий. Энтони был поражён прекрасной архитектурой и просторными площадями, так отличавшими это место от тесного города, оставшегося позади. Затем он увидел дворец, самое великолепное здание из всех, которые он когда-либо видел.

— Следуй за мной во всём, — предупредил Драгут, когда они подошли к Высокой Порте.

Энтони кивнул.

— Драгут-паша ищет встречи с падишахом, — сказал Драгут капитану охраны. — Сообщи великому везиру о том, что я прибыл.

Драгут был одним из немногих, кто мог дать такое распоряжение, а не просто скромно ждать во дворе в надежде, что его заметят.

Капитан отсалютовал и отправил своего человека во дворец. Сам он во всё глаза смотрел на Энтони.

— Твой слуга останется здесь, великий паша, — распорядился он.

— Это не слуга, — сказал Драгут. — Мы вместе будем говорить с падишахом.

Капитан немного подумал, прежде чем принять решение. Потом повёл их через внутренний двор, заполненный какими-то беседующими друг с другом людьми. Они оборачивались и смотрели на адмирала и его спутника, после чего начинали разговаривать с ещё большим воодушевлением.

У входа во дворец их ждал человек. Он был не старым и носил высокий квадратный тюрбан великого везира. Он заменил Рустама после того, когда всем стало известно о его казнокрадстве. Рустам как зять султана не был казнён, но его отправили в ссылку, подальше от Истанбула.

— Прими моё почтение, господин мой Сокуллу, — сказала Драгут кланяясь.

— Приветствую тебя, Драгут-паша. Какое важное событие привело тебя в Истанбул столь тайным образом? — спросил великий везир.

— Это частный визит, господин мой везир. Я хочу представить этого человека султану.

Сокуллу внимательно посмотрел на Энтони Хоквуда.

— Клянусь бородой Пророка, — пробормотал он, хватаясь за собственную Городу.

Когда Энтони взглянул на строгие черты, подпорченные хитрым выражением глаз и циничным изгибом губ, он вспомнил Мехмеда Сокуллу, украденного ребёнком у родителей-христиан, воспитанного в янычарском корпусе и сделавшего блестящую карьеру, включавшую командование турецким восточным флотом. Но так как лишь недавно он стал вторым человеком в империи, то, без сомнения, не чувствовал себя уверенно на новом посту. Конечно, он знал, что ему придётся иметь дело с сыном Рокселаны — Селимом, наследником престола.

Сокуллу рассматривал Хоквуда с неменьшим интересом и наконец сказал:

— Я знал твоего отца, юный Хоук.

Энтони поклонился, раздумывая о причастности Сокуллу к убийству, хотя и прибыл сюда не для отмщения.

— Ты получишь аудиенцию, — продолжал Сокуллу. — Думаю, падишаху интересно поговорить с тобой.

Драгута и Хоквуда пригласили в центральный двор, где толпились и шептались другие люди, многие из них сжимали пергаменты, которые они, вне сомнений, надеялись вручить самому султану.

Здесь находились люди, одетые по европейской моде и разговаривавшие на разных языках. Но не на английском — этому языку Энтони научила мать.

Через минуту после того, как Сокуллу оставил их, из Высокой Порты появился слуга и поспешил к ним.

Все обернулись и нахмурились, когда тех двоих, только что прибывших, провели к везиру.

— Падишах рад видеть тебя, юный Хоук. — Сокуллу поклонился.

Энтони взглянул на Драгута, улыбнувшегося ему в ответ.

— Будь самим собой, мальчик. Только таким и должен быть мужчина.

Когда они вошли внутрь, то сразу увидели легендарный диван, но он был пуст. Сокуллу шёл впереди, но сел рядом с Энтони. По обеим сторонам от них сидели везиры и военачальники. Их шёлковые плащи поражали многообразием красок, бриллианты сверкали на их шлемах и рукоятках сабель. Так можно ли было не считать это государство самым богатым на земле?