Ослепительный нож - [149]
- Приспел черёд мужеству! - обернулась боярышня к спутнице.
- Чесотка да таперичи, - отозвалась лесная дева. - Сначала из лука стрелим? - выглянув со своей стороны, она изготовилась. - Дверь-то - щит!
Евфимия укрылась за своим «щитом».
- Тётка, дай меч! - потребовал Иоанн.
- Сиди уж! - укротила Меланьица. Монах с козел объявил:
- Что-то машут…
В белой тиши боярышня распознала зов:
- Евфимия Ивановна!
Не помня себя от счастья, отозвалась:
- Карио-о-он!
13
- Ты сызнова - воин, Евфимия Ивановна?
- Всю жизнь - воин. Такая судьба. Ехали рядом. Ей дали поводного коня.
Бунко поведал свои злоключения. Не застал государя в Ваганкове, ринулся к Троице. Уведомить Всеволожу не было времени. Подоспел в обитель к концу обедни. Просочился к великокняжьему месту, никто не смог удержать. Выложил одним духом, что Шемяка с Можайским идут сюда ратию. Допрежь в пути точно попал в ряды ратников Ивана Андреича. Слышал, как князь говорил своему воеводе Яропке о розвальнях с полостями, рогожами, где можно упрятать воев, дабы напасть врасплох. Бунко в разговорах не опасались, знали за Шемякина воина. Ещё по жизни в Нивнах можайцы к нему привыкли. Удалось оторваться вперёд… И вот он - перед великим князем. А тот недоверчив, считает за переветчика. «Эти люди только смущают нас! - говорит он ближнему боярину Патрикеичу. - Может ли быть, чтобы братья пошли на меня? Я с ними в целовании крестном!» Несчастный неверок велел выбить Бунко из монастыря. Пусть-де едет назад и радуется, что жив.
- Не вовсе неверок, - поправила Всеволожа. - Послал же заставу к Радонежской горе.
- Толку-то! - вздохнул Карион. - Не выслушал до конца. Застава проворонила обоз с «рыбой». Я ж иными воротами вернулся в обитель. Искал тебя. Всуе! Догадался: будешь пытаться спасти княжат. А куда побежишь? Вестимо, к Юрьеву, к Ряполовским, верным слугам Василия. Вот, собрал малую обережь, вышел на юрьевскую дорогу.
- Светлый у тебя ум! - похвалила Евфимия.
- Такая на Руси жизнь, только и ворочай мозгами! - проворчал Карион.
Позади зазвенел властный детский голос:
- Тётка Евфимья!
В приоткрытой дверце каптана- высунувшийся Иоанн.
- Кремень-малёк! - отметил Бунко. - Не чета рыхлому отцу.
Евфимия поравнялась с каптаном.
- Зачем с обережью едешь? - выговорил наследник великокняжеского стола. - Сядь рядом!
Пришлось повиноваться будущему великому государю.
В последнем ночном часу проехали сонный Юрьев. В первом дневном - попали в село Боярово, вотчину князей Ряполовских, природных Рюриковичей, потомков Ивана Всеволодича Стародубского, сына Всеволода Большое Гнездо.
У дубовых врат долго достукивались именем Иоан на и Юрия. Воротина заскрипела, а приотворилась чуть-чуть. Заспанный воротник потребовал:
- Покажите государевых сыновей!
Евфимия вывела старшего, Меланьица вынесла младшего. Юрий спал, Иван же, протерев глаза кулачками, глянул на бородача-воротника гневно:
- Зачем мешкаешь, холоп?
На высоком крыльце стоял Иван Иванович Ряполовский. В серый снежный час он всё-таки узнал княжича, бросился к нему, обнял, потом узнал и Меланьицу, должно быть, встречал во дворце при княгине-матери, погладил Юрия по беличьему башлыку. Когда ж увидел Евфимию, отступил на шаг:
- Боярышня… Какими судьбами?
- Какими-никакими - не тутошний разговор, князь Иван, - заметила Всеволожа.
- Вестимо, вестимо, - спохватился боярин. - Взойдёмте в терем.
Поднялись на хозяйский верх, пересекли сени. В теплом покое разоблачили детей. Ряполовский прошёл в боковушу с Евфимией и услышал от неё всё, что произошло у Троицы.
- Добро, ты там оказалась. Урядлива в батюшку! - хвалил он боярышню.
В хозяйском покое собралась вся семья: брат Дмитрий, брат Семён с подружиями. Не было лишь Андрея, коего достаточно хорошо узнала Евфимия под Белёвом, где он сложил воеводскую голову.
Рядом с маленьким Иоанном стоял его сверстник, сын Ивана Ивановича, названный в честь дяди Семёном. Видать, только встал с постели. Белая сорочка до пят. Держит именитого гостя за руку.
- Сведи-ка на опочив, - повелел Иоанн. Меланьица с Юрием, подружил старшего Ряполовского Марья удалились вслед за детьми. Евфимию окружили жены Семена с Дмитрием. С расспросами, ахами, охами повели обиходить по достою с дороги, приготовить к трапезе, отдыху…
Раина, провожая глазами маленьких Ряполовского с Иоанном, побратни держащихся за руки, прошептала в ухо боярышне:
- Шествуют ангелочками, а превратятся в мужей - один другому голову срубит.
- Ты што? - шикнула Евфимия. - Не мели-ка вздор. Кто кому срубит?
Лесная дева смолчала, чтоб не привлечь вниманья хозяек. Всеволожа и без её ответа догадывалась, кого имела в виду Раина, как будущего головосека[13].
В столовой палате за утренней трапезой продолжились те же расспросы, о том же да сызнова. На сей раз более говорили жены, мужи обдумывали последствия.
- Тут нам не отсидеться, - молвил Иван Иванович.
- Боярово разве крепость? - согласился Дмитрий Иванович.
Семён Иванович предложил:
- Вооружимся, соберём людей, сколько сможем, и - в Муром. Тамошний кремник не по зубам Шемяке.
Старший из Ряполовских согласно приговорил, словно припечатал:
- Затворимся в Муроме!
Двенадцатый век. На месте Москвы - Красные села, коими владеет боярин Кучка. Его тайными происками уничтожена семья соперника, новгородского боярина Гюряты. Счастливо спасшийся младенцем Родислав встречает любимую дочь своего смертельного врага. И отныне - куда бы ни забросила его судьбина: в вертеп лесных разбойников или в половецкий плен, в заморские страны или на поле междоусобной брани - все помыслы его о ненаглядной своей возлюбленной...
Новый роман известного современного писателя-историка рассказывает о жизни и деятельности одного из сыновей великого князя Дмитрия Ивановича Донского — Юрия (1374–1434).
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.