Ослепительный нож - [14]
Она была юницей, не женой. Не походила на селянку: и взор не прост, и руки не натружены. Увидав боярышню, дева попыталась разыграть испуг. Лукошко выронила, а оно… пустое. Вот так грибница!
- Ах, барышня, не ходи дале, там нехорошо! - расширила она глаза.
Евфимия изрядно удивилась:
- Отчего в лесу нехорошо?
- Все Нивны знают: там - жилище ведьм! - понизила лукавый голосок грибница.
Евфимия переняла игру.
- Ой, страсти!.. А ты здешняя?
Девица неумело попыталась затупиться, прикрыть лицо рукой, как делают селянки.
- Вестимо, здешняя. А чья же я?
- Так укажи мне путь к жилищу ведьм, - поймала её на слове Евфимия. - Нивнянским жителям он ведом, ежели такое говорят.
- Ах, что ты ба-арышня! - Она произносила нараспев «боярышня», и получалось «барышня». - Никто туда не ходит. Я знать-то знаю, да не пойду.
- Тебя как звать? - Евфимия решила завязать знакомство.
- Фотиния. А просто - Тинка.
Боярышня, назвавшись, попросила:
- Так ты мне объясни, Фотинья, как пройти к жилищу ведьм. Не бойся, не зову туда. Однако же я очень любопытна.
Фотиния, приблизив загорелый, не по-сельски нежный лик, таимно зашептала:
- Пойти отсюда, из подлесья, в лес, от этой вот берёзы да насередь двух вязов - к трём дубкам. У дуба голенастого отвислый сук укажет стежку к речке Блудке. Там от ветлы от виноватой сквозь иву - в дром. Продравшись - на поляну с рассохой-клёном. А вкруг него опять-таки стоят рассохи, рогатками не вверх, а вниз. А на рассохах-то - кули. А у кулей - по два хватка. А на кулях-то - по балде. Это есть ведьмы!
Тинка, прихватив лукошко ближе к боку, позвала:
- Пойдём-ка, провожу тебя домой. Сама я чрез Мамонову усадьбу - в Нивны.
- Ты иди, - откликнулась Евфимия. - Хочу найти чуть-чуть боровичков в подлесье. Нет, в лес не углублюсь.
- Смотри!
Фотиния, шурша кустами, удалилась. Гостья московская сочла её хозяйской челядинкой, охотницей до шуток. Однако же решила прогуляться далее и заодно проверить молвку глумотворщицы. Дождавшись полной тишины, она пошла.
Вот от берёзы в ста шагах - два вяза. Меж ними чуть заметный след привёл невдолге к трём дубкам. Евфимия, увлёкшись, улыбнулась: выдумщице отлично ведом лес! Который из дубков поголенастее? Вот этот. И отвислый сук указывает стежку. От шага к шагу ощутимей сырой дух. Вот и лесная речка, словно озерко, вся в зелени. Евфимия увидела, что вышла лишь к одному из завитков петляющей по лесу Блудки. А вот и виловатая ветла, за ней - ивняк. Через него попала в густую чащу, названную Тинкой дромом. Ох, не порвать бы платье в этом дроме!
Вот и поляна с развилистым рассохой-клёном. И… о чудо! Вкруг него двенадцать ликовнйц с распущенными волосами водят хоровод, заядло припевая:
Не учила меня мать ни ткать, ни прясть,
а учила меня мать шемелой играть…
И вдруг как припустились взапуски на корточках, уже не припевая, а крича:
Метлой-шемелой со двора долой!
Не успела боярышня приглядеться к происходящему, как простоволосые ликовницы, словно лесные орлицы, распузырив долгополые безрукавые белые приволоки, бросились на неё, намереваясь повалить на стоптанную траву. И тут же первая вскрикнула от боли, вторая взвизгнула, третья, отлетев, покатилась игральным мячом… Ох как кстати пришлись уроки пани Бонеди!
- Кыш! - прозвучал знакомый голос. - Довольно!
Нападавшие враз расступились, и напуганная, но не потерявшая духа искательница жилища ведьм увидела перед собой недавнюю свою знакомку грибницу Фотинию, как по волшебству оказавшуюся прежде неё на заповедной поляне.
- Отложи, Евфимия Ивановна, заслуженный нами гнев. Ведьмы сразились с тобой играючи. Однако же искус выдержан. Учёность твоя доказана.
- Какая учёность? - всё ещё задыхалась от недавней борьбы Евфимия, - Как знаете меня? Отчего ты здесь, а не в Нивнах?
- Я нашла стежку кратче, - улыбнулась Фотинья. - Я им сестрица. И как же нам чужих тайн не знать? Мы - ведуньи. Занимаемся ведовством под началом знатнейшей ведалицы аммы Гневы.
- Какой ещё такой аммы? - не могла унять зла Евфимия.
- Духовной матери нашей, аммы, - объяснила одна из ведьм.
Лесные жительницы приближались к ней с протянутыми руками.
- Пойдём-ка, драчунья, с нами…
Боярышня спрятала руки за спину.
- Драчуньи - вы! Я же - самозащитница.
Фотинья на правах знакомки заявила:
- Уж ежели набралась храбрости узреть въяви жилище ведьм, так слушайся.
Вернулись к Блудке, перешли похолодавшую речонку вброд, долго петляли по лесу лишь ведьмам ведомым путём.
- Куда ведёте? - Евфимия пыталась упереться.
- К амме Гневе. Куда ж ещё? - тянула за руку Фотинья.
- Ой! - Боярышня невольно отскакнула. - Змея!
Почти у самых ног чернела будто ветка-падалица и резко поднялась одним концом.
- Гадюка, - обошла её ближайшая из ведьм. - Не бойся. От неё целит трава-горичка. Тоё ж горички натолки да привяжи к тому местечку, где гадина укусит.
Миновали дуб, убитый молнией, задравший корневища вверх. За ним проглянула поляна, поменьше той, где занимались ликованием. А посреди поляны желтел свежими брёвнами орешек-теремок под пластяною кровлей. Уютный дух берёзовый витал по-над поляной и усластил ноздри.
- Амма Гнева зелено действует! - почтительно отметила одна из ведьм.
Двенадцатый век. На месте Москвы - Красные села, коими владеет боярин Кучка. Его тайными происками уничтожена семья соперника, новгородского боярина Гюряты. Счастливо спасшийся младенцем Родислав встречает любимую дочь своего смертельного врага. И отныне - куда бы ни забросила его судьбина: в вертеп лесных разбойников или в половецкий плен, в заморские страны или на поле междоусобной брани - все помыслы его о ненаглядной своей возлюбленной...
Новый роман известного современного писателя-историка рассказывает о жизни и деятельности одного из сыновей великого князя Дмитрия Ивановича Донского — Юрия (1374–1434).
Салиас-де-Турнемир (граф Евгений Андреевич, родился в 1842 году) — романист, сын известной писательницы, писавшей под псевдонимом Евгения Тур. В 1862 году уехал за границу, где написал ряд рассказов и повестей; посетив Испанию, описал свое путешествие по ней. Вернувшись в Россию, он выступал в качестве защитника по уголовным делам в тульском окружном суде, потом состоял при тамбовском губернаторе чиновником по особым поручениям, помощником секретаря статистического комитета и редактором «Тамбовских Губернских Ведомостей».
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».
Когда весной 1666 года в деревне Им в графстве Дербишир начинается эпидемия чумы, ее жители принимают мужественное решение изолировать себя от внешнего мира, чтобы страшная болезнь не перекинулась на соседние деревни и города. Анна Фрит, молодая вдова и мать двоих детей, — главная героиня романа, из уст которой мы узнаем о событиях того страшного года.
Историческая повесть о великом русском изобретателе Ползунове.
«Страницы прожитого и пережитого» — так назвал свою книгу Назир Сафаров. И это действительно страницы человеческой жизни, трудной, порой невыносимо грудной, но яркой, полной страстного желания открыть народу путь к свету и счастью.Писатель рассказывает о себе, о своих сверстниках, о людях, которых встретил на пути борьбы. Участник восстания 1916 года в Джизаке, свидетель событий, ознаменовавших рождение нового мира на Востоке, Назир Сафаров правдиво передает атмосферу тех суровых и героических лет, через судьбу мальчика и судьбу его близких показывает формирование нового человека — человека советской эпохи.«Страницы прожитого и пережитого» удостоены республиканской премии имени Хамзы как лучшее произведение узбекской прозы 1968 года.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Новый роман известного писателя — историка А. И. Антонова повествует о жизни одной из наиболее известных женщин Древней Руси, дочери великого князя Ярослава Мудрого Анны (1025–1096)
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.