Осквернитель Соломон II (ЛП) - [24]

На ее веках, чуть ниже бровей, виднелась ровная линия красных точек, он потянулся к ним, нежно касаясь и исследуя. Вспышки воспоминаний об ее веках, сшитых так, чтобы глаза оставались открытыми, взрезались в его сознание, наполняя разум и тело первобытным страхом.

- Все хорошо, все хорошо, - вновь успокаивающе произнес его дядя. - Ты в безопасности. Все закончилось, сынок.

Все закончено?

Разум Соломона закрутился с бешеной скоростью вокруг этого слова, в попытке найти связь между ощущением внутри него с тем, что его окружало.

Кончено. Все закончилось.

Он уставился в голубые глаза дяди, и в его груди все напряглось от этого взгляда, который заволокли слезы

Кончено.

Соломон старался изо всех сил найти подтверждение этим словам, сделать так, чтобы они значили для него что-нибудь, вызвали какой-нибудь отклик. Но он пришел к выводу, что внутри него была лишь пустота. Словно... никогда не существовало такой вещи как конец. Но разум твердил ему абсолютно противоположное. Ничто не было закончено. И это никогда не закончится. Этот ад будет длиться вечно.

Соломон принудил свое тело успокоиться или хотя бы создать видимость того, что он спокоен. Он заметил, что был одет во что-то, напоминающее больничную одежду. Голубые штаны и такого же цвета футболка. Он старался побороть отчаянное желание сорвать это одеяние с себя и убраться так далеко от этого места, чтобы ничто больше не напоминало ему о больнице. Боже. Он потер лицо и забрался обратно на матрас. Сидя на нем, он почувствовал, что что-то покрывает часть его головы. Бинты.

Он задохнулся от ужаса, когда разум воспроизвел воспоминание о том, как его голову сверлили. Его руки затряслись, как и тело, и в тот же момент он сжал пальцы в кулаки. Он вскочил, когда Хаос внезапно очутилась рядом с ним, а затем раскрыл руки навстречу ей и отдал свое тело на милость ее объятиям. Оборачивая свои руки вокруг нее, он позволил ей увлечь его на матрас и держать его.

Его тело стало расслабляться, как только она начала напевать свою излюбленную мелодию и поглаживать его лицо. Отчаянно нуждаясь в большем, он заключил ее в более крепкие объятия и подтянул свои ноги вверх, пока не очутился, словно в непроницаемом шаре. Теплом. Безопасном. Вместе с Хаос. Это было именно тем, в чем нуждалось и чего жаждало его тело.

* * *

Хаос была утомлена и, наконец, приняла решение прилечь рядом с Соломоном, стараясь не разбудить его. Слезам не было конца, и ее глаза обжигало так, словно они были охвачены пламенем. Ну, и отлично. Может, это все закончится тем, что они, наконец, прожгут ее бестолковую голову.

Она замерла, услышав какой-то звук, и подняла голову. Дядя Соломона стоял в дверном проеме, подзывая ее к себе.

Она аккуратно выбралась из объятий Соломона и направилась на цыпочках к двери, со всей силы стискивая простынь, что прикрывала ее тело. Чернокожий мужчина сказал, что принесет настоящую одежду, и она была безмерно счастлива этому. Она ненавидела то, что ей приходится находиться в таком виде в присутствии его дяди, непреднамеренно заставляя его наблюдать за тем, как на самом деле выглядит грязная шлюха.

- Мне нужно поговорить с тобой, - прошептал он, когда она остановилась у двери, прикрываясь простыней. - Как... как ты на это смотришь?

Страх заставил ее сердце гулко забиться в груди, когда она ответила кивком на его вопрос, затем бросила взгляд на Соломона в мягком свете фонаря. Хаос не хотела оставлять его, но она также и не желала огорчать дядю Соломона.

Проследовав за ним, Хаос заодно начала рассматривать окружающую обстановку. Она не сделала этого, когда они прибыли сюда, потому что не сводила глаз с Соломона на протяжении всего времени, опасаясь худшего. Как, например, того, что он умрет, прежде чем она все исправит. Она посмотрела на огромные бревна, напоминающие ей такие же крупные и мощные руки чернокожего мужчины. Грязные стены хранили безмолвие, отбрасывая тень только от единственной лампочки, что едва освещала длинный коридор.

Так это была шахта. Она слышала множество историй о них. Плохих историй. Ей было запрещено подходить к ним, потому что нераскаявшиеся использовали дьявольские пещеры для того, чтобы совершать свои развратные деяния, как всегда говорил Мастер, и теперь она задавалась вопросом, была ли это очередная ложь, которую проклятье внушило ему.

Они проходили темные коридоры, в которых ничего нельзя было рассмотреть, и ей стало интересно, где конкретно они бродили. Ее разум играл с ней злую шутку, позволяя ей рассмотреть мелькающие лица, когда она смотрела в темноту, поэтому Хаос сосредоточила свой взгляд на спине его дяди. Одетый в черное, он выглядел как военный. Сильный и пугающий. Ничем не напоминающий того добряка, которым он казался ей до этого. Даже его восхитительные голубые глаза потемнели. Она была уверена, что потемнели они от ненависти. К ней. К той, которая была ответственна за мучения Соломона и практически за его смерть.

Ей не нравилось ощущать страх около его дяди. Этот страх имел другую природу, нежели остальные. У нее тоже были свои вопросы к нему, только она не рисковала задавать их. Возможно, он сам даст ей ответы. Например, каким образом ему удалось обнаружить их? Почему этот чернокожий мужчина помогал им? Куда они отправятся дальше, покинув это место, и каким образом им удастся сбежать?