Осколки легенд. Том 1 - [69]

– Не знаю, – наконец призналась она мне, присаживаясь на лестничную ступеньку. – Все, идеи кончились. Саш, что делать? Ровнину позвонить? Или Пал Палычу? Может, они в Сокольниках уже закончили, и сюда подъедут? Время-то идет, вон темно уже за окнами.

– Дело к ночи, – согласился с ней я. – Боюсь, провалила ты дело, Евгения. Провалила. Э-э-эх…

– Гад ты, Саша Смолин, – немедленно вызверилась на меня Женька. – Я с ним как с человеком, а он!

– Если бы ты всегда со мной как с человеком общалась, то, может, сейчас и не паниковала бы, – назидательно произнес я.

– Чего? – девушка привстала. – Я правильно поняла? Ты знаешь что-то?

– Пока нет, – пожал плечами я. – Но в курсе, как узнать.

– Давно? – в голосе Мезенцевой внезапно появилось столько любви и ласки.

– С самого начала. Просто ты не спрашивала, а мне и ни к чему.

И снова – хорошо. Женьке очень, очень хотелось сказать мне какую-то гадость или даже ударить, – а нельзя. Я ей нужен. Без меня – никак.

На самом деле, если бы она включила мозги и вспомнила о том, кто я, а после сложила один и один, то можно было избежать всей этой беготни.

Второго пропавшего не нашли, стало быть, тело еще в здании, никуда оно деться отсюда не могло. При условии, разумеется, что он сгинул именно благодаря загадочным часам. Если тело здесь, а смерть была внезапной, да еще связана с магическим предметом, то и душа тут же ошивается. Почти наверняка.

И уж она-то точно знает, где здесь что. А раз знает, то мне все покажет, никуда не денется. Не мытьем, так катаньем правду я из нее вышибу.

Так и вышло. Пусть не сразу, но давно почивший студент все же пожаловал на мой зов и, после недолгого торга, в обмен на свободу согласился показать нам, где находится та самая спрятанная дверь, ведущая в, прости Господи, тайную комнату. Кстати – повезло местным студиозусам, что девчонка куда-то запропастилась и меня черти принесли ее искать. Душа этого бедолаги находилась практически на грани срыва, еще годков пять-десять, и в институте началась бы череда таинственных смертей. Точно говорю.

Мы поднялись на самый верхний этаж, где после лазали по каким-то техническим помещениям, в которых со времен установления Советской власти, похоже, ничего не менялось, перепачкались в побелке, пыли и паутине, и, наконец, пришли к массивному перекрытию. Три меня в обхвате, не меньше.

– Дальше мне хода нет, – прогнусил призрак. – Давай, выполняй обещание!

– Щас! – ответила за меня Женька. – Разбежался. А где ход? Или лаз? Куда дальше?

– Рычаг, – показал призрак в угол. – Вон там, около стыка. Давай уже, отпускай! Так тут надоело…

Да, сами мы данное приспособление точно не нашли бы. В тот угол, судя по отсутствию покраски, даже ремонтники не лазали. Да и какой смысл менять добротную кирпичную кладку? Она триста лет простояла, и столько же простоит.

А рычаг спрятали именно там. Старый, ржавый, но исправный, потому что после того, как я дернул его на себя, тут же в сторону отошла часть перекрытия, оказавшегося наполовину муляжом. Однако!

Вот так мы и попали в небольшую комнатку, где наконец-то обнаружилась наша пропажа, стоящая у дальней стены, точнее – прижавшаяся к ней. Симпатичная такая, стройная, светленькая, с длинной косой.

И ничего не соображающая. Хорошо хоть, что пока еще живая.

Часы тоже имели место быть, причем на самом деле не механические. Только вот песка из них высыпалось огромное количество. Да невероятное просто. Причем совершенно непонятно, как такая куча песка могла поместиться в достаточно небольших колбах, которые были закреплены на продолговатой и не очень длинной черно-агатовой доске, встроенной в стену. Вдобавок ко всему на этой доске жутковато горели алым высеченные рисунки, более всего напоминавшие знаки Зодиака, что добавляло антуража происходящему. Кстати, теперь я точно знал, где мы находимся. Именно эту доску, но только с той стороны стены, видел благоразумный пожилой профессор.

Но самая жуть была в том, что этот песок в настоящий момент оплел тело бедной девушки, точно какая-то желтая змея. Причем он ее убивал. Не знаю как, но все обстояло именно таким образом, меня не обманешь, я уже научился чувствовать Смерть достаточно хорошо.

Вдобавок он еще и двигался, подобно реке, посверкивая под светом, льющимся из распахнутой настежь двери.

– Жесть, – прошептала мне Женька и явно собралась выдернуть «потеряшку» из песчаных объятий.

– Стой, – успел остановить ее я. – Тут что-то другое нужно. Так нельзя.

Почему я ее остановил? Просто мне вспомнились слова Брюса. Как он сказал? «Время трогать нельзя». А это, похоже, не просто песок. Это именно оно – время.

И, словно услышав мои мысли, желтые потоки побежали быстрее, а перед нашими глазами развернулось что-то вроде экрана, на котором появлялись и гасли какие-то картины, в которых участвовали люди в старинной одежде. Кого там только не было – мужики на телегах, зачем-то куда-то везущие дорогую мебель и картины, дородные купчихи в ярких шалях, балы, красавицы, лакеи, юнкера, какой-то оркестр, наяривающий то ли мазурку, то ли польку, румяные гимназистки, стучащие ножкой о ножку под неслабым снегопадом, – всего не перечислишь.