Осколки легенд. Том 1 - [68]

Вот только добраться до них было невозможно. Все знали, что часы есть, все знали где, но показывались они только тому, кому сами хотели. Некоторые из везунчиков даже клады находили по их указке, но добра обретенное богатство этим людям не приносило. Они или умирали, или сходили с ума, так что ничего хорошего тем, кто их увидел, ждать не приходилось. А иные и клад найти не успевали, пропадая куда раньше. Был человек – и нет, как корова его языком слизнула.

При этом мрачные тени прошлого новое поколение не пугали, и свежеиспеченные студенты, наслушавшись баек старшекурсников, начинали искать тайную комнату, надежно спрятанную в древние времена. Ту, в которой находились эти самые часы.

Сегодня как раз так вышло. Нашла очередная бедолага вход туда, куда не следует.

– Так что надо эту раздолбайку как-то отыскать, – закончила свой рассказ Женька. – Но как – пока не представляю. Туда бы Пал Палычу поехать! Только он с Колькой еще утром в Сокольники умотал, кое-кому про закон и порядок напоминать. Завтра же Карачун начинается, весь город на ушах стоять будет. Тебе хорошо, ты дрыхнуть будешь, а нам Москву копытить, следить, чтобы нечисть края видела.

Ага, дрыхнуть, жди. Я завтра в Коломенское собираюсь наведаться, снежный цветок поискать, который только первого января в Голосовом овраге распускается сроком на один час, в аккурат перед закатом. Большой силы цветок, и пользы немалой, потому стоит рискнуть за него побороться. Туда ведь не только я наведаюсь, там и других соискателей будет немало. Москва город большой, в нем кто только не обитает. Вот только в руки снежный цветок дается далеко не всякому, это тоже надо учитывать, так что шансы на победу есть. Хотя с учетом того, кто стоит за моей спиной, боюсь, не сильно большие. Очень уж славянские боги, те, которых в наших кругах «старыми» называют, друг друга не любили. При чем тут это? Да при всем. Это сейчас овраг «Голосов» называют. А раньше он был «Велесов». Впрочем, это совсем другая история.

Но съездить надо. Под лежачий камень вода не течет.

– А вы-то откуда про пропажу узнали? – заинтересованно спросил у девушки я. – Передача мыслей на расстоянии?

– Да там один дедушка-профессор имеется, очень бдительный, – пояснила Евгения. – Он в этом институте со времен царя Гороха служит. Что-то видел, что-то знает, в том числе и телефон отдела. Как понял, что к чему, Ровнина набрал.

– Молодец дедушка, – одобрил я действия неизвестного мне профессора. – Умеет создать молодежи в нашем лице проблемы. Крепка еще старая гвардия, не терпит лености в юности.

Профессор и в самом деле оказался похож на доброго дедушку, каким его рисовали на открытках в советские времена. Седенький, в очочках, чуть сутулый. Ему бы еще драповое пальто и шахматную доску под мышку – и как есть посетитель Гоголевского бульвара в промежуток между завтраком и обедом. Их там много таких бродит.

– Это опять случилось, – поняв, кто мы, тревожно сообщил нам профессор. – Первый раз с этой бедой я столкнулся в те времена, когда аспирантом был, второй – в начале 80-х. И сегодня вот снова!

– А как вы поняли, что студентка эта именно что пропала? – уточнил я, игнорируя недовольный взгляд Мезенцевой. – Может, все не так плохо? Может, она сейчас шампусик на чьей-нибудь даче употребляет или предается радостям плоти?

– Доска на фасаде, – потыкал пальцем профессор в сторону выхода. – Она черная, и на ней появились знаки. Верный признак, смею вас заверить. Мне это еще тогда, в шестидесятых, объяснил ваш коллега, который вел следствие. Он так и сказал: «Часы разбудили, идиоты». А Соловьева, я это точно знаю, последние полгода только этой легендой и бредила. Девочка упорная, сообразительная, на красный диплом идет, вот, выходит, и нашла ответ на свой вопрос.

– А тот коллега, что в давние времена с вами общался, тогда пропавшего нашел? – перехватила инициативу Женька. – Или нет?

– Он нашел, – кивнул преподаватель. – А вот тот, что искал другого пропавшего, через двадцать лет, – нет. Только сразу скажу – я ничего не видел, потому ничего не знаю. Отец всегда учил меня, что не стоит лезть туда, куда не стоит лезть. По этой причине он смог провести тридцатые годы на свободе, а я вот до седых волос дожил.

– Позиция похвальная, но удаляющая нас от истины, – вздохнул я. – Ладно, Мезенцева, пошли побродим по коридорам, поищем эту Снегурочку.

– Почему Снегурочку? – удивилась девушка.

– Так Новый Год на носу, – объяснил ей я. – А кого всегда похищают накануне праздника? Снегурочку. Так что все по канону. Вот такой рояль в кустах!

Мезенцева явно была растеряна и не знала, что делать. Она помоталась по этажам, позаглядывала в аудитории, где вольный студенческий люд обсуждал невероятно животрепещущие темы вроде: «„Лысый“ гад, на зачете всех валит, опять до лета пересдавать будем», «А я тебе говорю, десять пузырей мало» и «Ленку брать с собой не надо, она опять нажрется и все испортит». Эти разговоры будили ностальгию о собственной юности, но к разгадке нас не приблизили. Точнее – Женьку не приблизили, поскольку я уже знал, что следует сделать. Но не спешил радовать мою спутницу, получая удовольствие от созерцания приятной моему сердцу картины. Честно – лучшего подарка на Новый Год я себе пожелать не мог. Всегда самоуверенная Мезенцева, впадающая на моих глазах в отчаяние, – это ли не праздник? Ей-ей, я бы даже на телефон это снял, если бы не опасался, что он тут же будет растоптан ее ножкой 37 размера, обутой в «эторовский» сапожок.