Осколки. Краткие заметки о жизни и кино - [31]
Мой телефон разрывался от звонков. Большинство звонивших мне сочувствовали, некоторые — издевались. А из Госкино позвонили и сказали открытым текстом, что я больше не получу работы ни на одной киностудии страны… И тут же — следующий звонок от Ивана Менджерицкого, сценариста и серьезного адвоката с большими связями. Естественно, он тоже был уже в курсе моих дел.
Менджерицкий предложил мне экранизировать роман Митчелла Уилсона «Встреча на далеком меридиане» (тогда было редкое «потепление» отношений между США и СССР, а роман рассказывал о сближении двух ученых ядерщиков из СССР и США). Трехсерийный телефильм уже стоит в плане киностудии «Беларусь-фильм». И если я согласен на эту работу, то Менджерицкий перезвонит мне через час. Ясно, что я был согласен, поскольку роман Митчелла Уилсона читал, и он мне понравился. А Гостелерадио и Госкино — организации разные.
Звонок от Менджерицкого прозвучал ровно через час. Все было согласовано. Я мог ехать в Минск…
В столицу славной Белоруссии я поехал на своем «Жигуленке», куда с трудом втиснулся и Иван Менджерицкий. Для него это действительно была проблема, потому что он весил килограммов двести или даже больше. «Жигуленок» основательно просел на правый борт и иногда цеплялся за неровности на дорогах. Милиция нас постоянно останавливала, но тут уж в бой вступал адвокат Менджерицкий. Он подчеркнуто медленно вылезал из «Жигуленка», и тут уж начинался настоящий цирк. Иван был адвокатом многих серьезных группировок тех лет, и не только московских. Он знал все законы, подзаконы и статьи УК, и в разговоре был чрезвычайно агрессивен и энергичен. К тому же, почти все начальники МВД были его приятелями… Поэтому до гостиницы, где мы остановились в Минске, нас сопровождала милицейская «Волга». А когда мы зашли в ресторан, оркестр заиграл мелодию из «Крестного отца»…
Договорившись обо всем с дирекцией киностудии «Беларусь-фильм», Ваня улетел в Москву. Из гостиницы я переехал к монтажеру нашего фильма, которая сдала мне комнату. Она считалась лучшим монтажером киностудии, да и жила рядом с ней. Сплетен, конечно, было немало, но я просто набил морду одному из мастеров лезть в чужую жизнь, и все сплетни сразу прекратились…
Могу себе представить, что обо мне говорила моей жене! А тут еще в Москве произошла странная история. Как-то я улетел в Минск, решив какие-то производственные дела в Москве со своим новым телевизионным руководством. А на следующее утро меня видели на пешеходном переходе через Ленинградский проспект (тогда там был аэровокзал) жена, тесть и теща. Они сидели в машине, которая остановилась у светофора перед этим переходом… Можно представить, что было, когда я в очередной раз приехал в Москву! Я даже сохранившийся авиабилет показывал, но мне не верили… Мистика какая-то…
Ну, а в Минске все шло своим чередом. Нашел двух главных актеров: В. Лановой играл советского ученого, а В. Дворжецкий — американца. С Владиславом Дворжецким мы просто подружились. Он много рассказывал о своем отце Вацлаве Яновиче, отмотавшего своей срок в сталинских лагерях. Кстати, они оба снялись у меня в этой картине. Владик Дворжецкий был человеком весьма одаренным, писал очень хорошую прозу. Но свои сочинения давал читать только нескольким друзьям…
Часть сцен мы снимали в Ялте, где югославы строили новый отель «под Америку»… Часть отеля уже работала, там мы и снимали американские интерьеры. Дом американского ученого мы снимали в одном из люксов гостиницы, где проживал Владислав Дворжецкий.
Рядом с гостиницей был винсовхоз «Карагач» (могу и ошибиться с названием). Однажды, в выходной день две милых винодельщицы пригласили Влада посетить это заведение. А он за компанию пригласил меня. Все началось нормально. Нам показали винные погреба и привели в дегустационный зал. Там девушки налили всем понемногу какого-то виноградного вина. Они предупредили нас, что нужно выпить из бокала только один глоток. Это мы и сделали. Оставшееся в рюмках вино девушки слили в пузатый кувшин, стоявший в центре стола. В освободившиеся бокалы девушки налили другого вина, и мы опять выпили по глотку, а оставшееся вылили в графин…
Сколько раз мы по глотку пили разное вино, ни я, ни Влад не считали. Но пузатый графин скоро наполнился, и девушки налили из него всем по целому бокалу…
…В себя мы пришли в люксе Влада уже вечером. В номере гуляло все руководство города Ялты, а мы с Владом с трудом соображали, где мы, и что с нами происходит. Курьезный, одним словом, случай…
В Ялте, слава богу, мы довольно быстро отсняли нужные объекты и выехали маленькой группой в Армению, на выбор натуры. Там, на горе Арагац, была метеостанция. Мы осмотрели ее и поехали вниз, в Ереван. Около вершины горы дорога пролегала по снежному коридору высотой метра два с половиной.
Красота в лучах солнца необыкновенная. Но когда ниже снег заканчивался, начиналась опасная дорога, вырубленная в скалах и скрытая за частыми изгибами и поворотами. И вдруг из-за одного такого поворота на бешеной скорости вылетел «ЗиЛ», и врезался в наш «РАФик», отбросив его на обочину дороги. Там он, искореженный, и стоял, покачиваясь над бездонным обрывом… Я сидел у входной двери и даже успел открыть ее. Но тут же захлопнул, увидев пропасть… Покачавшись немного, наш «Рафик» застыл на месте. Шофер-армянин, я, оператор и художник картины поочередно выбрались на дорогу через выбитые стекла салона.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.